Охота

* * *

Солнце неохотно покидало горизонт. К вечеру жители стараются покончить со всеми делами и домашними заботами, чтобы посвятить тёмное время суток своей семье, дешёвой выпивке из таверны или плотским утехам, ну а кто-то планировал успеть всё за один вечер. Но сегодня в деревне было необычайно тихо: улицы пустовали, в окнах не горел свет, даже ни одной драки не было слышно. Практически всё население небольшой деревушки собралось перед домом старосты.

– Это кара за наши деяния! – крикнула уже немолодая женщина, из-за чего все присутствующие могли лицезреть её редкие зубы.

Она немного продвинулась вперед, и толпа испуганно разошлась, увидев её состояние. Из-под рукавов её старого платья выглядывали пожелтевшие обломанные ногти, и складывалось впечатление, что ещё немного и женщина вцепится ими кому-нибудь в лицо.

– Угомонись, Хильда! У нас просто завёлся медведь, – Марклав занимал пост старосты уже больше двадцати лет, и за это время он научился сохранить спокойствие, но напряженный взгляд всё же выдавал его неуверенность в собственных словах.

– Да какой медведь столько жрёт?! У нас в лесу только белки и остались! – выкрикнул из толпы высокий коренастый мужичок. Стоящие рядом люди явно не ожидали, что он решит подать голос, и отпрянули сразу же, как только услышали громкий бас.

– Значит, завелось несколько медведей, – староста не мог позволить, чтобы у жителей промелькнула даже мысль о том, что в лесу поселилось нечто гораздо опаснее.

– Это всё ведьма! Старуха совсем ополоумела и решила сжить нас со свету! – Хильда всё не унималась.

– Кто здесь ополоумел, так это ты. Чем больше зубов ты теряешь, тем менее разумной становится твоя речь, – Марклав понемногу терял самообладание.

– Из-за моих зубов я не могу есть всё подряд, и речи твои я так просто не проглочу, в отличие от остальных. Медведей у нас отродясь не было, а если бы и были, наши волки быстро их загонят. А в результате только волков и подрали и живность съели всю, что в лесу водилась.

Какой медведь так бесчинствует? – Хильда уставилась на старосту, который в свою очередь неуверенно отвел глаза, и это не утаилось от чужих взглядов.

Но тут все отвлеклись на вышедшего вперед мужика. Несколько шрамов на лице и увесистое ожерелье из волчьих клыков выдавали в нем матёрого охотника.

– Я видел, что натворило это чудище. Неделю назад во время охоты я наткнулся на тело кабана.