Маскарад императрицы

Её младшая сестрёнка вернулась из универа и с наглым видом грызёт горький шоколад. Длинная зелёная прядь наполовину прикрывала её лукавые глаза. С оверсайзовского пальто в гусиную лапку падали капли тающих снежинок на ковровое покрытие. Она даже не сняла митенки. Её пальцы измазаны в шоколадной массе, как у ребёнка. Довольная улыбка плавала на розовом от мороза личике.

– Маруся, ты предательница, я тебя ненавижу! Сколько раз тебе повторяла! Новый год через месяц. Я на диете, шоколад – сладкий наркотик! Неужели так трудно есть не передо мной, а скрытно, не вынуждай меня приступать к карательным мерам!

Сестра ехидно пропела на ноте «Ре», раскачиваясь на толстой подошве сникерсов:

– Кир, а я сто раз говорила, что не люблю, когда ты меня называют Марусей. Ре-ре-бемоль. Это первое. А второе, кто вчера надел мою кожаную мини-юбку? Не ты ли, старушка? Тебе уже почти тридцатник, с твоими толстыми булками моя мини-мини, ми-ми-ми не подходит. Неужели не понятно? Ну ладно, я не обижаюсь, хочешь кусочек? Я не жадная, всё для тебя, моя бедняжка.

И протянула старшей сестре оставшуюся в живых половину плитки шоколада.

Кира рассердилась не на шутку. Мало того, что у неё не получается сбросить целых три килограмма на бёдрах и попе, сестра издевается. Так ещё и Данила уехал в командировку куда-то в Сибирь и вернётся только через месяц. Они уже обручились, свадьба назначена на день Святого Валентина. Молодые ни разу не расставались так надолго. Она нервничала, днём сидела на диете. Повару было запрещено готовить калорийные блюда. А ночью срывалась и до тошноты объедалась шоколадными конфетами, потом прятала обёртки в вазы и под ковры. Утром корила себя, стоя на весах в личной ванной комнате.

– Ну хорошо, давай, я доем. Это ужасно. Я тряпка. У меня нет силы воли. Ладно, это последний кусок, с завтрашнего дня зашиваю рот. Клянусь на обручальном кольце.

Маленький, божественно пахнущий кусочек медленно таял во рту. Запретное наслаждение наполняло всё тело острым чувственным удовольствием, так похожим на сексуальное. Кира медитировала, растекалась от неги и сладости. Половина плитки, как и блаженство исчезли быстро, оставив после себя послевкусие греховности при скоротечном кайфе.

Марина профессорским голосом вбивала в голову старшей сестры гвозди психологических сентенций.

– О, я свидетель гастрономического оргазма, какая честь. Кир, ты же понимаешь, одно наслаждение замещается другим. У тебя сейчас секса нет, шоколад выполняет заместительную функцию.