Мечта мужчины

Оля делала вид, что она в восторге от меткой шутки. Но вообще-то она никогда не слышала ничего более обидного.

Когда он называл ее так, ей хотелось встать на цыпочки, выпятить грудь и губы: ты что, не видишь, как я сексуальна, козел?!

…«Моей неотразимой доченьке от любящего отца». Так было написано на новогодней открытке, которую Оля на днях получила от родителя. Сначала она решила, что папа просто издевается над ней. Но потом заставила себя поверить в то, что любящим ее людям она и в самом деле кажется красивой.

Поверить в это было легко, потому что ей очень хотелось верить.

А Новый год был четыре дня назад. И на кресле, в углу, еще лежали подарки в надорванных красивых упаковках. Мама подарила Оле – о ужас! – нижнее белье из репертуара труженицы борделя. Представьте себе трусики-стринги пятьдесят шестого размера. И сиреневый кружевной лифчик, в котором можно арбузы с рынка носить. Разумеется, все это Оля не наденет никогда. Папа, кроме открытки, подарил ей привезенный с Алтая белый мед. Ольга любила мед маниакально – как Винни-Пух.

Старшая сестра Влада подарила ей лак для ногтей дикого фиолетового цвета, да еще и с эффектом хромированной поверхности.

– Тебе надо ярче выглядеть, тогда на тебя будут обращать внимание мужчины, – с этими словами стройная красотка Влада вручила «непутевой» младшей сестренке подарок.

Да Оля никогда не осмелится нанести эту искрящуюся синеву на ногти. Это же смешно, когда стотридцатикилограммовая женщина использует подобные «завлекалочки» для приманивания женихов.

При ее телосложении стоит одеваться поскромнее, а мужчин привлекать интеллектом, в крайнем случае – изощренным чувством юмора.

Самый полезный подарок – складной зонтик – ей подарила лучшая мамина подруга, тетя Жанна, которая была для Ольги очень близким человеком.

Новый год она встретила в кругу семьи. Потому что ни в одну развеселую компанию ее не позвали. Да Оля и не рвалась – она так редко видела родственников собравшимися вместе.

Семья Бормотухиных была колоритной.

Олин папа был человеком средних лет, неопределенной профессии, впрочем, сам он называл себя «странником». Десять лет назад папа, кажется, сошел с ума. Он был не из тех буйных психов, которых обряжают в смирительную рубашку и кормят бромом, а из тех ненормальных, что преспокойно разгуливают по городу и считаются безобидными чудаками.

Десять лет назад папа ни с того ни с сего уволился с мебельной фабрики, где он вполне успешно работал начальником цеха.