Чувственный рай

Как могло быть, чтобы это ощущение, абсолютно незнакомое, вдруг стало нужно ей как воздух?

Джина запомнила, что перед тем, как Захир снова поцеловал ее, она ощутила ароматы цветущих жасмина, роз и апельсиновых деревьев. Этот момент навеки запечатлелся в ее памяти и сердце. В страстном поцелуе Захира была необузданность, неукротимый первозданный голод. Приглашение отдаться в его власть откликнулось в ее теле мучительным, страстным желанием. Их языки, прильнув друг к другу, жарко сплетались, заставляя Джину прижиматься крепче к Захиру, чтобы не потерять равновесие.

Он оторвался, прерывисто дыша, с затуманенным взором.

– Завтра ты уезжаешь, а я… – Он потряс головой с потерянным выражением лица. – Я не знаю, как вынесу это.

– Я не хочу уезжать. Но мне придется, Захир.

– Нам обязательно расставаться вот так? Честное слово, Джина, я ничего подобного не испытывал ни с одной женщиной… Словно… словно ты – часть меня самого, которую я когда-то потерял, и сам не знал об этом, пока не встретил тебя.

Пожирая его глазами, Джина разрывалась от душевной боли. Что подумают о ней люди, сочтут ли ее черствой и бессердечной, если она предпочтет остаться здесь с Захиром, а не уехать домой к больной матери? В тот момент ей было все равно.

– Ты живешь в одном из гостевых домиков в саду, наверное? – Он потянул Джину за собой под укрытие раскидистого дерева, оглядываясь, словно желая узнать, не наблюдает ли за ними кто-нибудь.

Но в тенистом, наполненном ароматами цветов саду было тихо и пусто, не считая завораживающего пения цикад да тихого шелеста воды в фонтане.

Слегка покусывая губу, Джина кивнула.

– Мы можем пойти туда? – Захир поглаживал ее нежные ладони большим пальцем, и напряжение между ними росло, начиная напоминать натянутую тетиву, которая вот-вот порвется.

– Да.

Они в молчании прошли в конец сада, где арка, увитая виноградом, вела в вымощенный двор. Здесь стоял длинный низкий домик из сырцового кирпича.

Арку украшали замысловатые лепные узоры, традиционные для этой местности маленькие окна хорошо защищали от зноя. В прилегающем садике был тихий пруд и отделанный мозаикой фонтан. Поскольку здесь, в горах, осадков выпадало больше, зелень росла пышно, повсюду неистовствовали пахучие цветы.

Примерно в двухстах ярдах от дома, отделенное величественными финиковыми пальмами, стояло еще одно здание. В нем жил руководитель Джины, Питер Мойл.