Запрещенная Секта

 – Он у меня надежно булавкой зацеплен за веревочку и пристегнут к внутреннему карману.

Я улыбнулась, отметив про себя, что Тетя Фрося со всей ответственностью отнеслась к моему поручению. Ключ не только был пристегнут, но еще и висел на шнурке ярко-красного цвета. Я поняла, что соседка так сделала на случай, если вдруг его потеряет. Увидев, что ей не так просто отстегнуть ключ, я, повесив на заборе сумочку, предложила:

– Давай помогу! – протянув руки, я расстегнула булавку в ее вывернутом кармане.

– Уж больно мне знать охота! – не отставала от меня тетя Фрося.

Ее интерес к моей поездке в Стамбул только рос. – Скажи, ты хоть родственников своей прабабки нашла?

– Пока нет… – ответила я. – Но в русской общине обещали помочь. И кое-что мне все же удалось узнать! – прищурившись, я хитро посмотрела на пенсионерку. – Например то, что моя прабабка, Прасковья Лаврентьевна, родилась в Константинополе в тысяча девятисотом году. Жила в большом двухэтажном доме с родителями и братом Павлом. Отец ее, Лаврентий Валентинович, построил большой дом в пригороде, чтобы держать табун лошадей и стадо верблюдов.

– А для чего ему верблюды? – с интересом посмотрела на меня тетя Фрося.

– Как же! – воскликнула я. – Мясо, молоко, шерсть, купцам давал, у которых поклажи было больше, чем грузовых животных! Со всех сторон от верблюдов одна выгода!

– Значит, не была бедна твоя прабабка! – заключила соседка. – Богачка! Голубых кровей! Это и по тебе видно! Ты, Вероника, в прабабку пошла! Культурная, матом не ругаешься, не сплетничаешь, голоса ни на кого не повысишь, обходительная, добрая, справедливая… – перечислила Ефросинья Кузьминична достоинства и горестно вздохнула.

 – Тебе бы еще родственников своих найти. Разлетелись, быть может, по всему свету! – предположила она.

– Да… – согласилась я с ней, подумав о том, чего именно так сильно боялась моя прабабушка.

Она умолчала о том, в какой семье родилась, где жила. Моя прабабушка никогда не рассказывала о себе. При советской власти, видно, нельзя было об этом говорить.

Даже перед смертью она не обмолвилась о своем происхождении.

– Конечно, через столько лет не так легко отыскать свою родню, – снова заговорила я, – но вся надежда на русскую общину. Ходила в Стамбуле на русское кладбище, видела могилу Лаврентия Валентиновича Журавлева, прадеда моего. Самое интересное скажу! – сделала загадочное лицо и замолчала, наблюдая за реакцией Ефросиньи Кузьминичны.

Она внимательно слушала.