Навеки твой, Лео

– Чего уставился? – спрашиваю я, зная, что он поймет. Это были первые слова, которые я сказала ему.

Выражение его лица не меняется, но затем на него медленно наползает улыбка.

– Ты симпатичная, – говорит он, уже широко улыбаясь, снова показывая мне щелочку между зубами и безошибочно произнося свою реплику.

Он худой, лохматый, встрепанный; и он самый красивый мальчишка, которого я когда-либо видела. Мне никогда не надоедает смотреть на него. Я хочу все время быть рядом с ним. Но он переезжает на другой конец страны, и мы ничего не можем сделать.

Мы встретились в первом приемном доме, куда оба были отправлены. Он стал моим лучшим другом на свете, я по-настоящему полюбила его, благодаря ему я поняла, что мечтать не опасно. Но его усыновили. Я очень рада, что у него наконец появилась семья, ведь с подростками такое редко бывает. И в то же время сердце у меня обливается кровью.

Он смотрит на меня так пристально, будто может прочесть мои мысли. А он и вправду может. То ли я – открытая книга, то ли любовь – увеличительное стекло, направленное прямо в души тех, кто владеет твоим сердцем.

Несколько секунд он молча смотрит на меня, и по его лицу я понимаю, что он принял решение. Прежде чем я угадываю, что он задумал, он наклоняется ко мне и мягко касается губами моих губ. В воздухе вокруг нас вспыхивают крошечные искры, и я слегка дрожу. Он придвигается ко мне и обхватывает ладонями мое лицо. Смотрит прямо мне в глаза, и его губы, все еще в нескольких дюймах от моих, шепчут:

– Я поцелую тебя сейчас, Эви, и это будет означать, что ты моя.

Мне все равно, как далеко мы друг от друга. Ты. Моя. Я буду ждать тебя. И хочу, чтобы ты тоже ждала. Обещай, что никому не позволишь коснуться тебя. Обещай мне, что ты сохранишь себя для меня, и только для меня.

Весь мир исчез, и только мы сидим здесь, на крыше, посреди ноябрьской ночи. «Да», – шепчу я в ответ, и слово отдается в моем мозгу. Да, да, да, миллион раз да.

Он замолкает, все еще глядя мне в глаза, и мне хочется крикнуть: «Поцелуй меня скорее!» Мое тело ошалело от предвкушения.

А потом его губы снова касаются моих, и это настоящий поцелуй. Все начинается нежно, его мягкие губы легко пощипывают мои. Но затем что-то в нем меняется, он неожиданно проводит языком между моих сжатых губ, прося входа. Когда я открываюсь ему, по моему позвоночнику проходит дрожь, я издаю непроизвольный стон, и, услышав меня, он стонет в ответ.