Козерог и Шурочка

В гневе Козерог был безумен, а уж после этого случая с ним вообще боялись разговаривать и при встрече старались обойти стороной. У кого-то из нас под ногой хрупнула ветка, и мы в ужасе застыли.

– Кто тут? – спросил Козерог. – Шур, ты?

Ломая кусты, мы рванули с кладбища, перепрыгивая через могилы и оградки, в один миг, очутившись на дороге. Идти на танцы нам расхотелось, и мы вернулись в деревню, где всё рассказали родителям.

На это древняя старуха Федулиха знающе заметила:

– Уж поверьте мне, бабоньки, не жилец он на белом свете, раз зачастил на кладбище.

Зовёт она его к себе. Уж такая у них видно крепкая любовь была.

Прозорливой оказалась Федулиха, как в воду глядела старая. Козерога нашли под вечер на «сороковины» на кладбище. Он лежал, обняв могилу, плотно прижавшись щекой к холодной земле. Рядом на расстеленной газете находился немудрёный помин: огурец, лук, хлеб, стакан и початая бутылка водки. Козерог был мёртв. На застывшем лице подсохшие дорожки от слёз, в скрюченных пальцах комья земли, как будто он пытался выкопать покойную из могилы.

Не выдержало сердце разлуку. Жить без своей Шурочки, своенравной, но дорогой и ещё не родившегося долгожданного ребёночка, Козерог не захотел.

ВАРВАРА И ЧУНЯ

Живём мы по соседству с Дмитрием Николаевичем, наши дворы разделяет лишь невысокая оградка. Мужик он собой упитанный, с большим животом, с обвислыми жировыми складками по бокам, но характером весёлый. С ранней весны и до поздней осени сосед ходит по двору в одних облезлых бежевых шортах и в синих сланцах.

Всегда что-нибудь напевает себе под нос, точнее мычит, не открывая рта.

Несмотря на свои внушительные габариты, Дмитрий Николаевич всё время находится в движении: то по дороге сорняк выдернет на грядке, то берёзовый чурбан расколет на дрова, чтобы вскорости побаловать себя шашлычком, то из лейки поливает клумбу, а то задержится около недавно вкопанного дубового столба, пытаясь его раскачать, определяя надёжность. Одним словом человек он очень хозяйственный и во дворе всюду блюдёт порядок, всё у него на месте: и лопаты, и грабли, и другой необходимый в личном хозяйстве инвентарь.

Иногда мы с ним сходимся на дальнем участке, где ограда отсутствует, только тянется неширокая стёжка, заросшая травой с яркими жёлтыми одуванчиками. Убрать стёжку, чтобы соорудить здесь ограду, нам жалко: крошечная, зато девственная природа. Там у нас располагается столик из пня, размером в обхват и два чурбака поскромнее, чтобы сидеть.