Начало и конец

И всё же Джереми не мог себе представить, что бы с ним было в поезде из прошлого после последнего перед отправкой, шестичасового допроса, затем ещё пары часов подписывания всеразличных бумаг о негласном «невыезде» из Бритчендбарна… после чего его на машине доставили на перрон прямо за минуту до отправки поезда.

Теперь Джереми чувствовал, как его переполненный организм требует довольно объёмного освобождения. Опёршись руками о ручки сидений, он встал на ноги, после чего подтянул костыли и перекинул на них вес тела. Правое плечо сразу же заныло – там застряла первая пуля, которую ещё долго не доставали, пока Джереми был в плену за границей.

Видимо, следуя какой-то извращённой симметрии в сознании судьбы, неподвластной человеку, вторая пуля пробила ему бедренную артерию левой ноги, оставив с обратной стороны бедра ещё одну маленькую, но также довольно ощутимую дырочку. Умереть Джереми не дали, но вот из-за не проведённой вовремя операции по прогнозам врачей он до конца жизни теперь точно будет хромать. Конечно, ему грех жаловаться – по идее в этот самый момент он должен уже довольно долгое время быть вообще мёртв.

Пройдя по широким коридорам меж рядов сидений, опустив голову и стараясь не мотать ей, чтобы не показывать лишний раз пассажирам своё лицо, Джереми зашёл в просторный современный туалет, напичканный всевозможными удобствами, начиная от элементарного пространства и заканчивая сушилкой для рук. Не то что раньше, когда содержимое туалета выплёскивалось на рельсы, а что касается комфорта – было уже замечательно, если из крана тонкой струйкой лилась не только ледяная вода.

Сделав всё необходимое, Джереми, навалившись на костыли, левой рукой потянул дверь туалета, открывая её. Прямо перед ней стояла женщина, держа за руку пухлого раскрасневшегося ребёнка.

– Ма-а-а! Это же этот… Уивболн! Отец говорил, что он бы ему шею сломал, если бы только увидел, помнишь, да? – завопил ребёнок, активно дёргая за руку мать, тут же начавшую исходить красными пятнами, прекрасно сочетаясь цветом лица с сыном.

Ничего не ответив, женщина буквально силой втащила сына в туалет, бросив испуганный взгляд на сделавшего шаг в сторону и теперь стоявшего, опираясь всем телом на костыли, Джереми. Вытерпев эту сцену, Джереми направился к своему посадочному месту. Он пытался заверить себя, что ему плевать, но внутри всё буквально полыхало, заставляя сердце биться громче и чаще. «Почему они думают, что имеют право судить его? Они не были там. Не знают, что там произошло.