До третьей звезды

Там профессиональными штрихами был набросан президент Земсков. Даже не столько сам президент, сколько его длиннющий половой орган, который несли на своих натруженных плечах дикторша, министр обороны и известный актёр-государственник. Было заметно, что для них это непомерная честь и приобщение к сакральному.

Лена сумела задавить смех, округлила глаза и едва заметно покачала головой. Лечинская чуть кивнула, отогнула скобки, скрепляющие тетрадку, беззвучно вытащила лист с рисунком, свернула его несколько раз и засунула куда-то под свитер.

«Нет, опека такую санкцию не выдаст, их самих за подобную провокацию сразу примут, – прикидывала Лена Стольникова под новости спорта. – Просто она совсем без башни – первый день на посёлке, меня не знает вовсе. Психическая. Но рисует классно».

На прогнозе погоды прапор завершил трансляцию итоговой программы новостей. До выключения света в корпусе оставалось полчаса. И все эти полчаса рисунок Лечинской передавался от койки к койке.

Благодарная публика не откликнулась на сатирическое творчество заразительным хохотом. Благодарная публика щурила в удовольствии глаза, улыбалась, показывала издали большой палец. Свежая вписалась в бригаду за один вечер.

И всё обошлось, поскольку днём Стольникова пошла в отказ, получив год плюс, а никого другого органы опеки найти на стук не успели.

Горе и радость везде бродят рука об руку, даже на Звезде-3.

Запись Лены Стольниковой в тетради для конспектирования воспитательного блока второго этажа жилого корпуса № 4 женского городка трудового исправительного поселения Звезда-3.

«Лети, ракета «Горизонт-М», лети к дальним странам, морям и океанам. Неси ясный и светлый боезаряд людям планеты. Донесём свою историческую память и безграничную духовность до диких племен Амазонки и беднейшего крестьянства Тибета! Гори, гори ясно, чтобы не погасло! Ура».

Глава 3

Лечинская

В регистратуре очередь двигалась медленно, не без локальных боестолкновений между страждущими.

Мимо Нины в сторону окошка быстро прошла женщина, за руку которой держался пацан лет семи. Впереди прямо перед ними от очереди отделился квадратный мужик, загородивший бугристой спиной дверной проём в финальное помещение регистратуры.

– Мне только время уточнить! – сразу взяла повышенный тон мамаша. – Я с ребёнком!

Спина не отреагировала, справедливо полагая, что объясняться с проходимками не мужское дело.