Арест карбонария. Поэма в одиннадцати частях с прологом, эпилогом и послесловием

С низкой целью в вихре стужи

Мчится к югу генерал.

Трону шаткому  он служит

В лабиринте тёмных кружев

Государевый вассал.

Он везёт пакет секретный.

Там депеша: «В краткий срок

Должен быть полковник Пестель

Арестован и в острог

На допрос к царю отправлен.

В кандалах, аки злодей,

Под охраною жандармов

И ещё фельдъегерей».

С чем же связана тревога,

И какой в погоне толк?

Ведь прошло совсем немного,

Как хвалил царь Вятский полк.

Им же лично был назначен

Во главе того полка

Павел Пестель.

Молчаливый. Свысока

Рассуждающий в беседе,

Но по службе терпелив.

Молчалив, суров. Не беден.

И к солдатам справедлив.

Тот же Пестель одобренье

Высочайше заслужил.

Под Бобруйском, на ученьях

Государь приветлив был.

– Точно гвардия шагает, —

Похвалил он Вятский полк.

Знал ли царь, что замышляет

Тот, кто в том строю прошёл?

Знал ли, нет, но в Таганроге

Обнаружится пакет,

Где донос лежал убогий,

На полковника навет.

Был же низкий доноситель

Командиру близкий друг.

А попутно расхититель

Полковой казны. И плут.

Про ночные встречи, сходки,

Про секретных целей план

Капитан донёс тот «кроткий».

Где там правда, где обман?

Скрупулёзно перечислил,

Поимённо указал,

Кто убить царя замыслил,

Кто его в сердцах ругал.

И, конечно, главным самым

Павла Пестеля назвал,

Тем сгубив. Но сам бесславно

Жизнь окончит: гость незваный

В грудь ему вонзит кинжал.

Нет предательству прощения

И однажды поздно, в ночь

Неизвестный ангел мщения

Выполнит обет священный

И затем исчезнет прочь.

Опасная забава

Царь, романтик по природе,

Знал про заговор давно:

Князь Васильчиков, тот, вроде,

Доносил, но под сукно

Положить доклад решает

Венценосный либерал:

«Не судья я им, мешает

Совесть. Так что генерал

Делу ход давать не будем.

Подождём, чтоб пыл угас,

Нас сама судьба рассудит.

Дело там пустое, князь».

•••

Между тем проходит время,

Пыл не хочет остывать,

Вольнодумства зреет семя,

Недовольных множа рать.

Вольнодумие покрепче

Многолетнего вина.

Только может ли облегчить

Жизнь свобода лишь одна,

Если жить не по закону,

А по прихоти своей?

Как же строить злу препоны,

Коль свободен и злодей,

Что скорее будет силой

Остальными управлять.

Те свободны лечь в могилу,

Раз не могут воровать.