Королевский флеш

В конце дороги-проспекта за каменным забором, возвышался трех этажный дом с узкими как бойницы окнами.

Как только автомобиль въехал в открытые ворота, наперерез машине кинулся ощетинившийся зверь, в котором трудно было признать собаку, и только в крайнем случае согласиться, что это её пещерный предок. Зверь подлетел уже к самым колёсам автомобиля, как вдруг страшный рывок за шею остановил его, при этом тело ушло вперед и развернулось на 180 градусов. Изнемогая в злобном лае, пещерный предок собаки задергался, как висельник в петле, цепь не пускала его дальше.

Автомобиль проехал мимо беснующегося зверя и затормозил на площадке перед домом. Машина дернулась и заглохла. Тирр Пернат шагнул со ступеньки.

Чернокожий швейцар, в красной униформе с золотыми орехами пуговиц, распахнул перед Пернатом массивную створку парадной двери.

Тирр Пернат быстро взошел по широкой лестнице под несфокусированным взглядом сонного слуги.

В коридор выходило три двери, Пернат толкнул среднюю, и оказался в комнате, на полу которой был ковер ручной работы из Персии, а одну из стен украшала коллекция оружия: мушкет, произведенный на мануфактуре Гамбурга, лук со стрелами вождя племени каннибалов с острова Папуа – Новая Гвинея, сабля времен Филиппа второго из знаменитой испанской стали и пистолет тульского мастера с собачкой в виде грифона.

Меблировку комнаты составляли низенький турецкий диван с обивкой из сафьяна, резной шкафчик со стеклянными дверцами и столик с серебряным кальяном на нем.

Из-за шелковой занавески, оправляя на ходу полу махрового халата, вышел хозяин: плантатор Грум Конгруэн. Острый удлиненный нос, глаза – две расширяющиеся к носу щели, рот выглядевший кривым рубцом, а главное цвет лица зеленовато землистый делали его похожим на покойника.

Сторож, находившегося неподалеку от дома Грума Конгруэна кладбища, уверял, что не раз видел, как рано утром Конгруэн неторопливо идет по центральной аллее.

А однажды сторож даже слышал, как кто-то окликнул плантатора из могилы. Но свидетельство человека, тридцать лет охранявшего покойников, не приняли всерьез, решив, что как полицейский подозревает в каждом встречном преступника, так и сторож кладбища видит в любом ожившего мертвеца.