Знак Ганнибала

Обстановка включала многочисленную старую мебель различной степени ветхости, а также с полтора десятка копий картин старых мастеров. Происхождение этих полотен таково.

Едва Алексей Карсавин (в среде друзей и знакомых – просто Элис) обзавелся деньгами, как тут же принялся скупать в больших количествах мещанский китч: аляповато отлитые и покрытые медью железные статуэтки, канделябры и прочую ремесленную продукцию «под старину», а также написанные маслом картины «в старинном стиле».

В начале девяностых оказавшиеся на мели государственные организации распродавали украшавшие госучреждения копии полотен известных, малоизвестных и неизвестных мастеров за более чем символическую цену – обычно не превышавшую стоимость литровой бутылки спирта или трех килограммов сахара. Элис, как безумный, скупал все эти покрытые масляными красками куски холста (причем золоченые рамы составляли основную часть их стоимости) и с энтузиазмом развешивал их на даче, словно оформляя декорации для костюмной драмы.

Лестничную площадку между первым и вторым этажами дачи украшало большое (примерно полтора на два метра) полотно неизвестного художника под названием «Вождь восставшего римского пролетариата Спартак». Во всяком случае, именно такое название имелось на обороте картины между инвентарным номером и штампом краеведческого музея города Умань. На картине мускулистый мужик в пурпурном плаще и золоченом шлеме, с обнаженным мечом в руке, вел своих соратников по ущелью на фоне заснеженных горных вершин.

Картина была так тщательно прописана в деталях, что напоминала иллюстрацию к учебнику истории Древнего мира – любимой книге его детства, – и потому висела на самом видном месте в доме Элиса.

* * *

Сему злополучному «произведению искусства» в духе классицизма еще предстоит сыграть довольно зловещую роль в моем повествовании, поэтому я и счел необходимым остановиться на нем более подробно, чем на остальных предметах дачной обстановки – настолько же аляповатых, насколько и безвкусно-претенциозных.

* * *

Естественно, что с наступлением истинно «новорусского» благосостояния вся эта совковая псевдороскошь вкупе с подгнившим бревенчатым дачным наследием предков перестала представлять интерес для Элиса. И поэтому Элис без колебаний по умеренной цене, да еще и в рассрочку, продал дачу Артему.