Искушение

Искушение

Мила Синичкина

С некоторых пор Джоанн начали сниться горячие сны про начальника. В них двое молодых вели себя крайне откровенно и несдержанно. Когда они мельком встречались в коридорах министерства, девушка прятала глаза и краснела. Каково же было ее удивление, когда она поняла, что сны снятся не только ей…

Очень откровенно. Хэппи-энд.

Мила Синичкина

Искушение

Глава 1

Жар разлился по всему телу. По каждой клеточке словно пробежались огненной волной.

А потом вдруг всё схлынуло, и повеяло холодком. Покрывшаяся испариной кожа, теперь пошла мурашками, и без того участившееся дыхание, стало еще более быстрым и прерывистым. Девушке отчаянно хотелось увидеть, что с ней делают, что происходит вокруг, но на глазах была плотная повязка, полностью скрывающая мир вокруг.

– Расслабься, мы слишком долго к этому шли, чтобы в процессе мучиться неуверенностью. В данный момент есть только мир ощущений, есть ты и я и больше никого, – сказал низким голосом мужчина, параллельно покрывая тело девушки поцелуями и царапая ее нежную кожу своей отросшей щетиной.

Его партнерша лежала обнаженная на черных шелковых простынях, что так ярко оттеняли ее молочно-белую кожу. Аккуратная грудь девушки тяжело вздымалась, дразня смотрящего на нее мужчину, а руки были надежно связаны. Такого было его условие. Ни зрения, ни свободы действий. Зато взамен она окуналась в глубокое озеро чувственности, занырнув один раз в которое, больше не захочется плавать на поверхности…

Глава 2

– Ааа! Который час? Я проспала? – девушка резко подорвалась с кровати.

 – Фух. Еще нет, к счастью. Снова этот сон. Явно пора что-то делать с собственными гормонами.

Постепенно восстанавливая дыхание брюнетка приступила к ежеутренним делам, тщательно отправляя картинки из сна подальше внутрь мозга и искусно блокируя их там, так, что до следующего подобного эпизода она ни разу не вспомнит о нем.

Девушка одернула строгую юбку и взяла с полки любимую красную помаду. В министерстве работали сплошь чопорные напыщенные индюки, яро выставляющие себя пособниками чести и морали, и они не терпели одежду, выходящую за рамки дресс-кода. Строго говоря, они вообще ничего не терпели, что хоть немного отличалось от них, своим прощая многое, а чужакам ничего. И ярко-красная помада девушки была своеобразным молчаливым вызовом окружающим ее людям.