0:1 в пользу в(б)реда

Пока заведующий театральной мастерской Александр Александрович Бордюров цвёл щеками и благоухал словесами в присутствии очередной студенточки-недоактриски, Ангелина Ароновна Штерн увядала в компании фиалки и скрипучего коридора, понурив бесцветную голову. Про такой цвет ещё говорят – мышиный. А иногда говорят столь громко, что у беседы просто не получается избежать столкновения со слухом обладателя схожей с грызуном шевелюры. Приходится выжимать из себя какую-нибудь реакцию: сделать вид, что неблагозвучные комментарии пропали без вести, не успев коснуться памяти, или сделать шаг к пресечению на корню.

Кружа сизым голубем по ареалу гнездования косметики, Геля натыкалась на коробчонки с тушью, требующей наплевательского отношения, крема с силуэтом балерины, помады «Вырви глаз», флаконы прелестного лака, превращающего мягкие пёрышки в чёрствую гриву. Удостоверившись в отсутствии искомого, Ангелина закончила экскурсию и полетела к соседке по общежитию. Заправская модница и по совместительству передовик марафета, не дослушав бойкие заикания Мышки, выбежала вон и уже через минуту сжимала во вспотевшей ладошке белые таблеточки.

Испарина, надо признать, явилась не вследствие скорости, но по причине ожидания. Не секрет, что помимо постановлений, одобренных власть имущими, всегда существовали и существовать намереваются законы, бумагой неоформленные, но при этом в большей степени нуждающиеся в исполнении. Взять хотя бы «За услугу надо платить». Например, той брошкой-павлином, которую надысь Геля Штерн на юбилее коменданта прогуливала.

Завершив обмен, соседки разбрелись по комнатам. Через двадцать две минуты, именно столько понадобилось для поиска единодушия с совестью, ударница нивы макияжа, сверкая попеременно то глазами, то приколотым к сорочке бартером, высунулась оказать посильную помощь. Обезброшенной Геле, смыслящей в красоте как енот в инженерии, оставалось с благодарностью принять и эту инициативу. Таблеточки перекочевали из сомневающихся ладошек в уверенную руку, выскочили из родного блистера, пали в грубый стакан и по окончанию вояжа терпели издевательства толкушки вплоть до момента, пока деревянному изуверу не остались лишь крохи.

Покусанная ржой тёрка подбавила струпья хозяйственного мыла. Кривоносенький чайник расщедрился на бывший кипяточек.

– Начнём, – важно молвила соседка, отбросив вспотевшую чёлку в район когда-то существовавшего родничка.

Геля поёжилась.