Охота

И вот уже императрица забыла о равнодушии и бессердечности своего супруга, потому что знала, что на шести сложенных в тонкий журнальчик листках бумаги её ждёт очередное невероятное любовное приключение! Даже толком не попрощавшись со своим изумлённым такой бестактностью супругом, её высочество отправилась в свои покои, чтобы углубиться в новое увлекательное чтение…

Последние дни весь двор только и судачил о знаменитых и едких памфлетах некой мадам N, уже успевшей забраться чуть ли не в каждую аристократическую постель высшей знати, и теперь все с огромным нетерпением, но и затаённым ужасом (вдруг следующий заветный журнальчик расскажет именно об их грязных тайнах) ожидали очередной выпуск заветных памфлетов таинственной незнакомки.

1

Сегодня я в который раз обнаружила своего драгоценнейшего супруга за очередной изменой. Впрочем, которую я и изменой-то перестала считать уже давным-давно. Боже мой, какая же это пошлость и скука: найти в очередной раз своего мужа за забавой с какой-нибудь Фифи, Жужу или простой Парашкой!

Я помню, как это разочаровало и глубоко ранило меня, когда я столкнулась с неверностью своего супруга в первый раз.

В те дни я, измученная и бесконечно изнурённая тяжелой беременностью и родами, старалась восстановить свои силы, проводя большую часть времени в постели за чтением, как мне и рекомендовал наш семейный доктор. И, конечно же, для нашего первенца мы взяли няньку и кормилицу: дебелую и порядочную немку с выдающимися способностями, так необходимыми для обеспечения младенца необходимым количеством грудного молока.

Все дни я лежала в своей спальне, куда мне раз в день приносили моего новорожденного младенчика, после чего я, совершенно ослабленная, неспособная свободно передвигаться по дому, снова отдыхала на своём ложе, иногда разглядывая в окно проплывающие мимо облака.

Но вот и моё здоровье восстановилось наконец достаточно для того, чтобы я смогла одеться в приличествующее матери семейства платье и выйти к ужину.

Мой муж, Сергей Бестужев, отметил мою мертвенную бледность и слабость и выразил опасение, что мне пока ещё рано приниматься за обычные заботы по усадьбе, и я помню, как была тронута его этой необыкновенной заботой.

Но всё же я решила не оставлять своих обычных трудов ежедневных и возвращаться к своей жизни и делам по хозяйству. Мой маленький Никита внушал мне некоторую тревогу относительно своего детского здоровья.