Ключевой возраст

Наташка поймала меня у детского садика, куда я отводила по утрам годовалого брата. Сглатывая слезы, зашептала:

– Жалко Егора, но я же с ним не ругалась! Если у него крыша поехала, то без моей помощи! Теперь стыда не оберёшься!

Я не могла показать свое горе, потому что официально он был для меня «никто». Меня просто в последней четверти посадили с ним за одну парту. В эти три месяца я каждый день касалась его плеча и этим была счастлива. И я не крикнула тогда «Заткнись, дура!»

Алый мир потемнел.

Изумрудные лучи вокруг светила, пробиваясь сквозь кровавые облака, стали коричневыми. Сверху наползал грязно-багровый туман и поглощал воздух, которого мне не хватало. Я неловко опустилась на больные коленки, но не устояла и ткнулась лицом в серый песок, который казался живым и кипел подо мной. Тяжелые волны накрыли мои ладони и лизнули лицо. Эта липкая вода цвета ртути собиралась похоронить меня, экономя место в сжимающемся пузыре.

– Тебе больно?

Я не заметила, откуда он появился, и с трудом подняла голову.

Смутно помнила его улыбку и прищуренные глаза, но не могла разглядеть полузабытые черты в багровом силуэте. Не человек, тень. Задыхаясь, я прошептала:

– Я тебя плохо слышу.

Он опустился рядом, сел прямо в воду и протянул мне руку. Рука оказалась материальной. С её помощью я перевернулась на спину и села, расставив ноги для удобства. Увы! Перед мальчиком уже не закомплексованная школьница, а больная пенсионерка.

– Егор, я очень старая?

– Почему тебя это волнует?

Проявившись рядом, спасал он свой мир или меня? Нет смысла скрывать правду, когда сердце каждый вдох отмечает колющей болью.

– Ты мне очень нравился. Я виновата в том, что не подошла к тебе, а подыграла Наташке. Она исчезла сразу после школы. Я её с тех пор ни разу не встречала.

– Ещё встретишь. Какие твои годы!

Зеленый луч света пробил багровую пелену. Вокруг нас, отдавая драгоценный кислород, стал таять туман, превращаясь в яркие искры маленького фейерверка.

Егор обрел реальные очертания. Я осмелела и почти в упор рассматривала узкое мальчишечье лицо с чуть выдающимся подбородком, редкими усиками над верхней губой и нависающей надо лбом чёлкой.

– Ты ушёл в мир цвета. Красивый.

– Но опасный. Это же мир цвета, а не света.

– Если бы я могла помочь! Зачем ты тогда пожертвовал собой?

– А зачем вообще приносятся жертвы?

Над морем вставало зелёное солнце – огромное, в полнеба.