Тук-тук. Кто там?

Ваниной маме выделили областную квоту, очередь уже подошла, чтобы сделать жизненно необходимую операцию на сердце. Все волнуются очень. Иван как минимум неделю пробудет дома, возможно, больше, потому что предугадать ход операции и последующей реабилитации невозможно, поэтому сын вместе с отцом и старшей сестрой будут денно и нощно готовы ко всему, в том числе дежурствам и тратам. И теперь он, сидя в далёком сибирском посёлке, которого и на карте-то не сыщешь, переживает сразу по нескольким поводам. Хотя держится молодцом.

Резюме по истечении получасового разговора получилось эмоционально тёплым:

– Ленк, ты не переживай, прорвёмся! Если побаливает что, то в больницу сразу, поняла? «Знаю я тебя, – с улыбкой говорил он, – беспечную стрекозулю!»

– Ванечка, целую, целую и ещё сто раз целую! – в ответ проворковала жена, – вы там держИтесь, всё будет хорошо! Дай вам Бог!

Но ночью она спала плохо. В кошмарном сне по стенам бегали тени и эти бегающие тени как будто узнаваемы, и толкали друг друга, и раздавался жуткий хохот.

Лена знала, что нужно бежать и бежать, что скоро замаячит свет. И он как будто забрезжил в виде лунной дорожки на море. А потом вместо луны парусник и хлоп! – развалился на части.

Проснулась Лена резко для самой себя. «Нужно купить успокоительное», – подумала девушка. А ближе к обеду, безо всякой боли наступили критические дни. Неужели беременности не было? Лена в тридцатый раз прокручивала в голове симптомы, но пришла к мнению, что скорее «нет», чем «да».

Записалась к врачу.

Глава 3

Первая майская гроза громыхала полночи, озаряя небо яркими вспышками и пугая громкими раскатами. Ей вторя, обрушился проливной дождь, но, в то же время, как будто и не ливень. Ритмичный, словно убаюкивающий и оттого приятный. Лара лежала с открытыми глазами, смотрела в потолок и вслушивалась, вслушивалась в природную канонаду. Вдыхала полной грудью свежие порывы ветра из окна и не могла надышаться. В этот миг ей было всё равно до всех и ещё больше хотелось другой жизни, сельской, простой, до умопомрачения незатейливой.

Как в детстве и юности…

Последние лет пять Лариса Павловна, или Лара, как обращались к ней в близком окружении, испытывала смешанные чувства, противоречивые и контрастные. От чуть ли не эйфории от собственных жизненных достижений, до откровенной печали. Поводов для огорчений в жизни не было, хотя её сын, её любимый сын Павлуша стал жертвой ДТП.