Очаровательные истории господина Н.А., находчивого рыцаря и просто прекрасного хомо сапиенса

Очаровательные истории господина Н.А., находчивого рыцаря и просто прекрасного хомо сапиенса

Настасья Астровская

Однажды, давным-давно, в одном королевстве… – наверное, следует начать так. Или нет. Почти сказочные или почти реальные истории от остроумного рассказчика, который вечно в эти истории попадает. Просто несколько страниц, которые заставят улыбнуться.

История первая, праздничная.

Le

Loup

У людей, не верящих в божественное происхождение Иисуса Христа, было два Рождества: одно католическое и одно православное.

Нетрудно догадаться (или трудно?), что мне, как рыцарю ордена Отважных Растяп, было поручено добыть елку.

Я поехал добывать, матерясь и насвистывая новогодние мелодии вперемежку. В конце концов, для кого я стараюсь? Я одинок и несчастен, а они все – хамы и сволочи. И что, что у них праздник? Тьфу на них, иродов. У меня тоже праздник, я хочу отдыхать, отдыхать и отдыхать в двадцатой степени.

Однако моя рыцарская природа давала о себе знать, и совесть моя, облачившись в сияющие доспехи, пришла колоть меня ржавым мечом аккурат двадцать девятого числа декабря.

Я уехал в леса, глубоко-глубоко, плутал там, мучился, замерзал. Потом одумался и поехал на елочный базар. Там нашел здоровенную елку, принес ее домой, держась даже не то чтобы на мышечной силе, а, скорее всего, на честном слове. Принес и театрально уронил у порога.

Никто не ответил мне, никто не был рад. Потому что никого не было дома.

Моя прекрасная ель валялась, как пьяная Снегурка, около двери, тихонько колыша зелеными иглами от сквозняка. Я задумался. Она лежала, а должна была стоять.

Я решительно пошел в кладовку искать крестовину, достойную сего благородного дерева. И тут случилось это.

В кладовке среди мусора и не мусора был он.

Можно было подумать, что я нанюхался хвои и галлюцинирую, но я так не подумал.

Потому что это был он, он был осязаем и ясен.

Так бывает однажды, когда древнее зло, дремавшее в недрах твоего подсознания открывает свои глаза и говорит – вот я, я пришло по твою душу.

И, встретив меня в кладовке, он отчетливо сказал:

– Je suis le loup gris.

Я не помню, как вышел из кладовки, сел, обессиленный, на пол, стер со лба холодный пот и думал, закурить ли, или сразу повеситься. Вернее, я, кажется, помню, раз говорю об этом.