Сказки под глинтвейн

– Было бы за что, – устало улыбнулся Рич, – Ладно, – тяжко вздохнул он и поднялся со своей «подушки» – В бой!

Мы поменялись местами – теперь он за ноутбуком, а я за книгами. Минут через пять друг подал голос, – Знаешь, лимерики немного похожи на частушки… – заметил Рич, сам себе удивляясь.

Я ошарашено посмотрел на него.

– На приличные. – Уточнил Ричард.

–На приличные – да, – улыбнулся я, – но цели разные: частушки поют, чтобы только посмеяться.

– А лимерики зачем читают?

– Лимерики и нонсенсы читают детям не только для смеха, но и для того, чтобы дети выучили бесконечные правила этикета, и в то же время, знали чувство меры в этом.

По крайней мере, я так понял.

– Знаешь, так начнёшь читать эти нонсенсы, лимерики, бессмыслицы – и стереотип об английской чопорности и излишней серьёзности вылетает из головы.

– Да. Это вообще полный бред. О чопорности. Это успешно доказывает не только детская литература, но и британские актёры. Такой же бред и то, что абсолютно все русские пьют, курят, устраивают дебоши в заграничных отелях и умеют изъясняться только на пальцах, когда дело доходит до общения с иностранцами.

– Ну, тут уж… одна треть русских точно такие.

– Но не все же.

– Почти все, кто попадает в поле зрения иностранцев на отдыхе.

Тут мне нечего было ответить. Рич не стал дальше спорить, и мы углубились в чтение.

*****

Прошло ещё…честно, я не помню, сколько ещё прошло. Когда я вместо страниц и монитора посмотрел в окно, там брезжил рассвет. Рич спал, закрыв лицо книгой.

На коленях у него лежала другая книга. Уже на автомате, и особо не вникая в свои действия, я взял её и стал читать то, что бросалось в глаза:

«Художник – варвар кистью сонной

Картину гения чернит.

И свой рисунок беззаконный

Над ней бессмысленно чертит.

Но краски чуждые, с летами,

Спадают ветхой чешуёй,

Созданье гения пред нами

Выходит с прежней красотой.

Так исчезают заблужденья

С измученной души моей

И возникают в ней виденья

Первоначальных, чистых дней»

– « Возрождение « …Пушкин… – машинально заметил я, и уже собирался кинуть книгу в одну из груд на полу, но тут я вспомнил одну вещь.

Мы с Ричем специально отбирали книги, касающиеся русского фольклора, сказок и английской детской литературы. А тут Пушкин. И я понял бы, если бы это были его сказки. Но стихотворения? Получается, книга сама перекочевала в нагромождение отобранной нами литературы. Это знак, в этих строчках заключён ответ на мой вопрос.