1 апреля

Из присутствующих на тропу войны с Михалной рискнула вступить одна Майя Сергеевна. Торговлей пенсионерка не занималась, приходила на стихийный рынок посплетничать и помочь продавщицам за небольшое вознаграждение. С Михалной у неё была взаимная неприязнь, бабульки пакостили друг другу в меру сил и талантов.

Тетки принялись потихоньку складывать товар, но расходиться не спешили. Народ расположился полукругом и с любопытством взирал на схватку двух титанов.

Ивушкин оглянулся и понял, что удача сегодня на его стороне – миловидная женщина средних лет с совершенно незапоминающимся лицом спешила по своим делам.

– Гражданочка, стойте. Побудете понятой!

– Извините, нет. Очень спешу!

Но капитана понесло. Он набычился и загородил собой проход.

– Пройдемте.

Женщина нахмурилась и хотела ответить что-то резкое, но передумала. Она на секунду прикрыла глаза, а потом вкрадчиво произнесла:

– Сам позвал.

– Сам, сам, два раза, – буркнул капитан, и дальнейшая процедура прошла в соответствии с буквой закона.

Протокол составили, понятые расписались, пакетик с «сухим растительным веществом серо-зеленого цвета, похожим на коноплю» изъяли. Гражданка Хересова, наконец-то сообразившая, что инцидент не получится решить привычными способами, тоже поставила закорючку.

– Можете быть свободны, – буркнул Ивушкин понятым. И, поскольку план отмщения уже почти реализовался, добавил:

– Спасибо.

Майя Сергеевна направилась к товаркам, а вот дамочка-понятая повела себя странно.

Левой рукой, которую она держала всё время в кармане, женщина три раза провела по спине Ивушкина, с той стороны, где сердце, скороговоркой произнесла «будьдобреебудьдобреебудьдобрее» и ушла, не оглядываясь. Это было так неожиданно и быстро, что капитан не успел толком понять, что происходит. И никто, никто не заметил, как размазанная по кителю полицейского белая пыль быстро всосалась в ткань.

Бабку Ивушкин, конечно же, так просто не отпустил. Из отдела её повезли на освидетельствование в наркологический диспансер.

Кабинет сдачи анализов произвел на Ларису Михайловну неизгладимое впечатление, потому что вышла она оттуда мрачнее тучи. Ивушкин смотрел на сдвинутые седые бабкины брови, сжатый в куриную жопку рот и чувствовал, как у него в душе поднимается высоченная волна триумфа. Честно говоря, если бы в физиологической жидкости гражданки Хересовой нашли хотя бы следы каннабиса, капитан сильно удивился бы.