Шестой ангел

Громкое, настойчивое «Подожди» всполошило птиц, запуталось в сосновых ветках.

– Спешу. Дела, – бросила она, не останавливаясь.

– Это не просто ангелы. Это дочки Федора Захржевского. Я нашел архивные записи: все его дочери умирали в раннем детстве. А потом он заказывал скульптуры у итальянского мастера по своим эскизам. – Шелестов знал, как задеть Агату за живое. Она, как рыба, захватила наживку с крючком и остановилась.

– Надгробия? – Матвей все-таки добился своего, она взглянула на него. – Почему они оказались в море? Не на кладбище?

– Когда усадьбу национализировали, так распорядился красный комиссар.

Ослушаться его не посмели. Сначала вовсе хотел разбить, а потом передумал, приказал сбросить в море. Да, и из музеев только что привезли вещи, принадлежавшие семье. В том числе миниатюры Захржевского, – и небрежно добавил: – Взглянуть не хочешь?

Крючок прочно вошел в горло и поволок за собой. Уйти, не взглянув хоть одним глазком на сокровища, Агата уже не могла. Они направились к дому по центральной аллее, обрамленной по обеим сторонам живой изгородью шиповника.

Шелестов прервал затянувшееся молчание:

– Парк обновляют. Заметила? И постройки старые, без исторической ценности снесли. Помнишь, сарай здесь был со всяким хламом?

…Помнишь? Как забыть, если среди колченогих стульев, поржавевших спинок железных кроватей, разбитых резных шкафов, помнивших своих последних хозяев, случился их поцелуй? Самый первый, самый нежный…

Двенадцать лет назад.

Матвей слишком близком.

Уперся руками в столешницу, взял Агату в кольцо своих рук. Коснулся своим лбом ее лба. И замер. Агата слушала перестук их сердец, боялась сделать какую-нибудь глупость и все испортить. Матвей слегка отстранился, снял очки, и она почти угадала «Можно?» в его тихом вздохе. Она кивнула и закрыла глаза…

Наши дни.

– Стопроцентной информации о внешнем виде дома и интерьере у нас нет, к сожалению. Но по уцелевшим фотографиям и мемуарам современников кое-что удалось выяснить. Работы по внутренней отделке завершают, да ты сама все сейчас увидишь.

Она подошли к зданию. Усадьба преобразилась и готовилась к приему посетителей: фасад выкрасили в солнечно-желтый, треугольные фронтончики окон слепили белизной.

– Навес над крыльцом не сохранился. Сгнил, когда мы еще тут… когда лагерь тут был. Видишь, следы крепления заметны? А вот здесь выветривание известкового раствора. Высолы на стене говорят о систематическом намокании… Аккуратнее, не споткнись.