Иллюзии

Вон к Мие подружки пришли, и они болтают в беседке, а мне что, сидеть дома и их глупые разговоры слушать?

Сания отправилась в гостиную, отыскала в ящике стола альбом и фломастер. Вырвав листок, быстро написала на нём текст.

Сынок, у меня заболело горло, я совсем не могу говорить. Объясни это и сестре. Я не возражаю, можешь идти на стадион. Только вернись вовремя.

Илья, отправившийся следом за ней в гостиную, тянул своё ну ма-а-ам. Когда она стала писать, он вытаращился на неё в изумлении.

– Что, совсем, совсем не можешь говорить?

Сания кивнула.

При этом она подумала, что сегодня придётся делать это ещё много раз.

– Это надолго? – сын изумлённо смотрел на её рот.

Сания развела руками.

– Тогда мне лучше остаться дома?

Сания покачала головой.

Илья неуверенно, оглядываясь, пошёл к выходу. В окно гостиной Сания видела, как он, приблизившись к сестре и её подругам, возбуждённо заговорил. Через минуту Мия вбежала в дом.

– Мама, Илья сказал правду?

Сания показала на листок и вся сцена с объяснениями повторилась вновь.

Дочь, если будет нужна помощь, я тебя позову, пока можешь быть с подругами, – написала она на листке.

– Ладно, – согласилась Мия. – Я буду в беседке с девочками.

Сания облегчённо выдохнула, ей так хотелось остаться одной и хоть немного подумать. Она посмотрела на ухоженный газон во дворе, на беседку, увитую вечнозелёным плющом, не поддающимся никаким морозам, на площадку для барбекю под яркой жёлтой крышей и заплакала. Она любила этот дом и подворье, доставшееся им с Марком от его бабушки в наследство.

Старушка так любила единственного внука, что ещё при жизни всё переписала на него. За два года они полностью отремонтировали старый дом. Вместо огородных грядок появилась удобная зона отдыха. И хоть дому исполнилось больше восьмидесяти лет, после ремонта он выглядел, как новенький. Его толстые стены хорошо защищали от холода и не пропускали внутрь летнее пекло. Даже в самую жару в комнатах было прохладно. Сания плакала не о доме, а том тёплом, родном, домашнем очаге, хранящем в себе их семью, и как она думала раньше: счастливую семью.

Рыдать беззвучно оказалось мучительно и больно. Слёзы, льющиеся по её щекам, ничуть не умерили её боль, не остудили сердца, горящего обидой. Сания приняла холодный душ и принялась за готовку, времени оставалось совсем мало. На последующие полтора часа она выбросила из головы все мысли о Марке, потому что едва успевала к приходу гостей.