Умножение скорби

Умножение скорби

Наталья Кочегарова

«Кто умножает познания умножает скорбь» – справедливость этого изречения Экклезиаста не подлежит сомнению. Но иногда приходится встретиться с прошлым, вспомнить боль и горечь потерь, чтобы такой ценой получить ответы на вопросы и разгадать тайны своей собственной жизни. Иногда только так удается шагнуть в будущее, где все ещё возможно счастье…

Наталья Кочегарова

Умножение скорби

Все герои и события вымышлены.

Раз в неделю я стараюсь выкроить время, чтобы приехать в эту квартиру – забрать почту и полить цветы. Называть ее своим домом я так и не привыкла, хотя мы с сыном прожили здесь больше года. Почти спокойно я захожу в подъезд и открываю почтовый ящик. Из груды рекламы, которая прямо из ящика сразу летит в мусорное ведро, я оставляю лишь конверт без адреса, на нем печатными буквами написано только одно слово – Александре. Это мне, и, даже не распечатывая его, я догадываюсь, что будет внутри – лист бумаги, вырванный из школьной тетради, на котором всего пять слов: «Я знаю, кто это сделал». Вчера была вторая годовщина гибели моего Павлика, моего непутевого Пашки, и ровно год назад я получила такое же письмо. Тогда у меня не было ни сил, ни желания задумываться над тем, что бы это значило, и конверт вместе со странным сообщением отправился вслед за рекламой, но сейчас… Нет, сейчас я, пожалуй, попробую разобраться.

Я – нянька. Предпочитаю употреблять именно это слово для определения моего нынешнего рода занятий. Не новомодный американизм «бэбиситтер», не классический старо-французский вариант «гувернантка», а именно нянька, потому что это – правда. Благодаря Арине Родионовне профессия няни пользуется в нашей стране некоторым уважением, но очень и очень небольшим. Помню, как в детстве, когда я жила у бабушки, моя строгих правил тетушка, приезжая навестить нас, безуспешно пыталась отучить соседскую девчонку лет пятнадцати называть мою бабушку «няней»: «Какая она тебе няня? Ты взрослая девица! Забыть уже пора про то, что Анна Васильевна с тобой сидела когда-то!» Та послушно соглашалась, но стоило тетушке уехать восвояси, как я снова и снова слышала из приоткрытой двери, которая запиралась только на ночь: «Нянь, к тебе можно?». Няня – что-то родное, уже в детстве чувствовала я и даже ревновала бабушку к ее бывшей воспитаннице.