Племенной скот

Они приехали в деревню глубокой ночью. Старый дом встретил их сыростью и пылью, запахом волглых половиков и сквозняком из рассохшихся рам. Дед Сергей не разрешил затопить печку.

– Будет чадить, – сказал он, и ночь они провели в машине.

Дети спали, склонив на узлы свои головки, прижав к груди игрушечных зверей. Они вспотели, тонкие волосы завились колечками, прилипли к щекам.

Взрослые дремали в неудобных позах, просыпались, переглядывались, прислушивались к звукам извне, снова засыпали. Под утро, перед самым рассветом, пошел мелкий дождик.

Взрослые вышли из машины и встали рядом с ней, кутаясь в куртки, поеживаясь и зевая от холода. Небо, едва тронутое дыханием рассвета, было дымчато-серым, унылым и вялым. Кусты и деревья, понурившись, мокли в противной мороси. Дом казался старой побитой собакой. Голову-крышу он склонил набок, окна-глаза влажно поблескивали слезами дождя, почернели стены, размокшие щепы вылезали из бревен, словно клочья шерсти из растрепанной шкуры.

– Мы сможем тут жить? – волнуясь, спросила жена.

– Сможем, – пожал плечами дед Сергей. – Жили же раньше. Дом поправим, печку… Баньку построим.

– Ты думаешь, надолго? Мы здесь надолго?

– Думаю, нет. Но банька не помешает. Давно мы тут не были. Зря. Надо было ездить.

Наладили печку и протопили дом; пошли за водой.

Деревня была маленькой и мертвой, и даже летом, на дачи, сюда никто не ездил: не было воды, газовые баллоны не привозили, а подстанцию все время портили охотники за цветметом, и света не было тоже.

Колодец был скрыт высокой травой, и дед Сергей с зятем, подходя к нему, оставляли в зелени темный шрам.

Подгнившая скользкая крышка пачкала ладони. Ржавая цепь медленно разматывалась, опуская в недра колодца привезенное с собой эмалированное ведро.

Вода оказалась подернута зеленой ряской и плохо пахла. Дед Сергей и зять вычерпали несколько ведер в надежде, что станет лучше, но вода воняла раз от раза все сильнее.

– Родник был в той роще. Далековато, правда, – сказал, задумчиво прищурившись, дед Сергей, и они пошли в рощу, которая перерастала в небольшой лес, и долго плутали там, пока не нашли родника, что бил из земли, окруженный рыжей жухлой травой и черным ажуром упавших с деревьев веток.

Оба напились тут же, черпая ладонями студеную воду, и вода была сладкой на вкус.

Дед Сергей пил воду, холодные капли стекали по его длинной седой бороде. Эта вода, колодезная, была ничуть не хуже той, ключевой.