Подвал

Дверь открылась не хотя, со скрипом, он сделал шаг в прохладу сырого коридора и тут пол под ним рухнул вниз.

Когда Алексей очнулся, было уже темно. Он присел держась рукой за разбитый затылок. Потом попытался встать, но тут же пошатнулся и снова

сел. Голова болела невыносимо сильно. Он стараясь не стонать от сильной боли стал искать свой телефон и когда нашел, понял, что телефон разбит. На мгновенье его охватила паника, она сжала его сердце так, что казалось оно, замерло.

Пытаясь взять себя в руки. Алексей стал успокаивая себя тем, что скоро настанет утро, придут рабочие и его найдут.

Его разбудил шум, какая-то возня. Как будто что, то волокли. Алексей сел тут же забыв о боли.

– Кто здесь?

В ответ только тишина, нарушаемая звуком капающей воды. Звук волочения затих. Было по-прежнему темно. Алексей снова попытался встать, на этот раз у него это получилось.

"Почему же все ещё темно?"– спросил он сам себя.

Затхлый, душный воздух мешал дышать.

–Надо как то выйти отсюда.– Он нащупал стену и стал по ней медленно продвигаться вперед. Стена была холодная, склизкая и противная. Алексей морщась от отвращения не спеша шел не известно куда и через несколько шагов впереди оказался в тупике. Злобно выругавшись он побрел в противоположную сторону. Так прошел может час, а может минут десять. Алексей совсем потерялся во времени, как наконец то впереди показался отблеск света слабый, тусклый, но, дающий надежду и шанс выбираться из этого темного ада.

–Ну, наконец-то.

Вскоре стала различима вся комната. И чей-то силуэт сидящий на полу. Алексею стало как то не по себе. Сердце начало бешено колотиться. Страх сковал ноги, но быстро преодолев эту слабость Алексей стал продвигаться вперед Очертания подвала становились все различимее, как впрочем

и маленький силуэт, сидящий на полу.

"Это ребенок!?" – пронеслось в его голове.

– Эй, мальчик.– В ответ тишина.

Он подошел ближе.

Алексей подошел ближе.

– Эй. Привет. Что рисуешь? Ты тут один?

В ответ тишина. Ну ладно. Он подошел к мальчику и тронул его за плечо.

– Эй.

Ребенок поднял лицо, и Алексей на мгновенье потерял дар речи. Все в его душе обрушилось. У ребенка не было глаз, и хотя он смотрел на Алексея пустыми черными глазницами, Алексею казалось, что смотрит он прямо на него.