Сеть Сирано

Особенно когда на дворе весна, и есть полная уверенность в том, что завтра будет новое утро, новая игра и новое интригующее солнце, резкая активизация которого не могла ни сказаться на повадках братьев наших меньших. Буквально в одну только ночь ленивый и где-то даже квелый кот неожиданно превратился в мартовского. А мартовские коты это такие, между нами девочками, виртуозные подлизы, что устоять против их сиропного обаяния еще не удавалось никому.

Матвей вытянул выю и пару раз прошелся твердым наждачным языком по теткиному оттопыренному уху.

Тетка никак не отреагировала, но он отполз от греха подальше и услужливо заглянул ей в глаза:

– Продолжать?

– Еще чего! – сказала вслух тетка и, отбросив кота, пружинисто потянулась.

Наше дело предложить – ваше отказаться. Смешно обижаться на тех, кто добровольно упускает свою выгоду. Матвей широко зевнул и принялся за свой индивидуальный утренний туалет.

Тетка опустила ноги на пол точно в то место, где находился ножной тренажер, и стала лениво передвигать ступнями.

Пора мыть окна, думала она, наблюдая через мутное стекло за стремительным движением облаков.

Или не мыть? А дождаться первого апрельского дождя. А лучше, майского. И вот тогда!

Люблю грозу в начале мая… и все такое. Когда какой-то майский гром… и все такое. Когда первая листва… и все такое. Первые цветы… Почему первые? Они же каждый год на том же месте, в тот же час. Фениксы хреновы возрождаются из праха. И все новее, свежее и моложе. А мы? А мы каждый год все старее, тухлее и пожухлей.

У них впереди пора роскошного буйного цветения… Нас ждет, мама, лучше и не задумываться.

Последнее время тетка стала замечать в себе какой-то нездоровый и в тоже время неконтролируемый интерес к людям преклонного возраста. Она толкалась с ними в очередях, уступала им место в метро, помогала перейти через дорогу и наблюдала, наблюдала, наблюдала за ними как фанат-натуралист за экзотическими насекомыми. Хотя на самом деле насекомые были вполне обычные: тараканы, жуки-навозники, кузнечики, муравьи.

И все это не такое уж и малочисленное племя интенсивно копошилось, перемещалось, забегало вперед, мешалось под ногами… короче – существовало, и где-то даже нагло и полнокровно. Некоторые особо живучие особи еще имели смелость напоминать о себе в полный голос, бить себя кулаками в грудь, истошно материться и качать права. Мы, типа, за вас жизни не жалели, всем жертвовали, во всем себе отказывали, голод в холод полными корытами и тэ-дэ.