Розы тени

– С чего ты взяла?

– Ну, не Коллатин же… Они все ввалились в дом вместе с ним – и Секст, и его братья, и прочая родня. Все, кроме тебя. Когда я это заметила, я сразу почуяла недоброе…

Еще бы, подумал он. Наблюдая за женщинами царского дома, он знал – единственной, кого эта разгоряченная публика застанет не за пирами и развлечениями, будет Лукреция. Она будет прясть или ткать в окружении служанок. Такая вот скромность и распаляет Секста. Он не станет терять времени, когда муж вернется в военный лагерь…

– …и, когда Коллатин уехал, я приказала своим рабам затаиться и ждать моего сигнала, если Секст проберется в дом.

Не понимаю, чем ты недоволен. Если ты хотел избавиться от Секста, ты добился своего. Он мертв.

Тут Брут не выдержал.

– Дура! Безмозглая гусыня! Секст не должен был умереть!

– Тогда кто же? Я? – она впервые выказала нечто похожее на удивление.

– Все о себе да о себе… о благе Рима ты не способна думать! Римляне ненавидят Тарквиниев, не хватало лишь искры, чтоб зажечь пламя. Если бы наследник царя изнасиловал самую добродетельную из римских матрон, народ поднялся бы и изгнал семью тирана.

У нас все было готово, а ты…

– Вот как? Я думала, ты расчищаешь себе дорогу к престолу, и полагала, что добьешься немногого. У старого Луция, кроме Секста, еще три сына, да внуки… Но ты мыслишь шире. Тебе недостаточно убрать Секста, ты нашел способ избавиться от всех прямых наследников… а я так тебя подвела. Пришел исправить ошибку и убить меня?

Он махнул рукой.

– Я думал об этом, когда шел сюда.

Но, пожалуй, слишком поздно. При данных обстоятельствах твоя смерть не даст единства. Римляне сражаются между собой, вместо того, чтобы дружно сплотиться. Нужно придумать, как тебя использовать по-иному…

– Кстати, ты сказал «у нас». Кто еще с тобой в сговоре? Коллатин?

– Нет. Валерий Публикола.

– И он тоже? Послали боги родственника. Ему-то какая корысть? Я бы еще поняла Коллатина. Если царскую семью изгонят, у него будут права на престол. Большие, чем у тебя.

– С чего бы? Мое родство с династией ближе.

– Но ты – родня по женской линии, а Коллатин – по мужской.

– Вот именно. Он Тарквиний. Если их изгонят, народ не захочет на троне никого, кто носит это имя.

– Тогда зачем ты все это затеял?

– Я и не ожидал, что ты поймешь. Только полная, безоговорочная смена власти спасет Рим, который губят Тарквинии! Старый Луций развязал войны с вольсками, сабинянами и латинами, а между тем этруски готовы взять нас голыми руками.