Ничей

Если бы она могла плакать, то обязательно бы заплакала, но не о себе – о нём…

В магазин оружия зашёл молодой мужчина. Огляделся. Заметил лежащие на витрине сапёрные лопатки.

– Мне, пожалуйста, четыре штуки.

Он принёс лопатки домой, разложил на кухонном столе и краской вывел на штыке каждой по одной цифре от двух до пяти…

Вспоминая о той, уничтоженной, первой.

«С УМА СШЕДШАЯ»

Она выключала свет, а он снова и снова включал.

– Не надоело, – прошелестела Кира, грузно плюхнувшись на кровать.

Кровать застонала под её весом, взвизгнула ножкой по паркету и, скрипнув, словно ругнувшись, затихла.

– Нет, – щурясь от яркого света, проговорил Женька. – Ты нравишься мне в любом виде, пончик.

От слова «пончик» Кира шумно глотнула и закусила губу. Уже пончик!

Когда-то её стройной фигуре завидовали подруги, а ещё раньше, до того как появились дети, муж шутил, что в интимном общении с ней требуется зелёнка. На Кирин вопросительный взгляд отвечал с ухмылкой, что так, по крайней мере, будет знать, где искать грудь.

Кира встала с кровати, качнула располневшими бёдрами, пошла одеваться, кляня Женьку за включённый в комнате свет. Женька лёг на живот, сладко потянулся и уставился в телефон, читая не принятые за ночь сообщения.

«Ага, держи карман шире, нравлюсь я ему, как же» – с обидой, натягивая колготки, подумала Кира.

Колготки, совершенно не сочувствуя женщине, издали странный звук «тррр» и на Кирином бедре расползлась стрелка.

– Этого мне не хватало, – прошипела Кира.

А, да и чёрт с ними, пронеслось в её голове, до работы дойду, а в обед сбегаю в магазин за новыми. Платье, которое последовало на Кирино тело за колготками, церемониться не стало. «Хрясь» и где-то между грудью и талией треснуло по швам, хорошо, что почти незаметно.

– Ааа… да пошло всё к лешему, – в сердцах выкрикнула Кира, надевая сапоги и запахивая шубу.

Она так и выскочила на мороз в незастёгнутых сапогах, шубе нараспашку и с сумкой в руках.

Сапоги застегнула быстро. Распаренная ласками любовника и злостью, согнулась даже не запыхавшись. С шубой было сложнее. Кира втянула в себя живот, выдохнула воздух и запихала в петлю пуговицу на груди. С остальными пуговицами справилась и выдохнула.

То ли выдох был слишком сильным, то ли пуговица оказалась слабо пришитой. Точно выпущенная из дробовика, пуговица полетела в большой сугроб у подъезда.