Страшненькие сказочки на ночь

Почти все новенькие через это проходят, но кто-то осознает быстро – как я, а кто-то – не понимает никогда.

Иногда мы, те, кто просыпается к последнему дню октября, не сговариваясь, подходим к оградке и смотрим наружу. Пейзаж меняется. Несколько лет назад здесь был лес, теперь – большая дорога с гудящими машинами, и с каждым годом она все шире и все больше, и все ближе к нам. Ходят шепотки, что однажды дорога займет и кладбище. Наверное, рано или поздно, так и будет. Но что случится с нами тогда, мамочка? Будем ли мы подниматься наверх из закатанных под асфальт могил? Будем ли дремать под шорох тяжелых шин самосвалов?

Наверное, это будет немного похоже на шелест дождя. Помнишь, мамочка, в детстве я всегда засыпала под звуки дождя, как… как убитая.

Я очень скучаю по тебе, мамочка. Если бы я могла с тобой поговорить! И каждый год, поднимаясь наверх, я отчаянно мечтаю, что меня будешь ждать ты. И ты сможешь утешить меня, убедить смириться и не цепляться за прошлое, поддержать. И я знаю, что тогда точно что-то переломится, пойдет иначе, и я, может быть, смогу уйти отсюда, но…

Но из твоей могилы по-прежнему не доносится ни звука.

И я обреченно возвращаюсь в соседнюю – свою.

Ты знаешь, у мертвых тяжелый взгляд…

Ты знаешь, у мертвых тяжелый взгляд.

Ты понимаешь это, когда парень напротив

утыкается в тебя своими мутными глазами, молчит,

и двери осторожно открываются и осторожно закрываются,

а он все смотрит. И ты перебираешь все варианты —

упрямо не отводить глаза – а вдруг он псих какой-то и кинется,

или смотреть в пол, пока он не уйдет, и пусть себе одерживает победу

в этом дурацком соревновании, и когда ты решаешь все-таки не смотреть,

то понимаешь, что место напротив тебя пустует, а поезд как раз остановился

в темном тоннеле – как будто остановка по требованию для тех, кто умеет сходить через закрытые двери.

Или когда ты пьешь чай у друга, вечером ли, готовясь спать на гостевом диванчике,

или днем, заскочив по делам и оставшись на бутерброды, и друг выходит на минутку,

а тебе кажется, что в этой комнате все равно есть кто-то второй, и этот второй тоже пьет

свой невидимый чай, жует бутерброд и рассматривает тебя – слишком внимательно, чтобы это было вежливым.