Мечта на ладони

Так и получилось, что ранее принадлежавший вдове дом и наследство, ушли в чужие руки, а вместе с недвижимостью и право по опеке над госпожой Рэй перешло в чужие руки. В конце концов её отправили на остров, доживать последние деньки, хоть женщина и была в полном уме.

Как работала система «сбыта родственников», я не знала. Только понимала, что большинство находящихся в этих стенах – неудобны, невыгодны, или просто мешают своим близким. Пациенты безропотно принявшие свою судьбу, жили далеко не один год. Те же, кто постоянно шумел и требовал справедливости, быстро покидали этот мир.

Их пичкали травой до тех пор, пока тело не ослабевало, а разум не терял прежней остроты.

Смывая ледяной водой свежую кровь, сочащуюся тонкими струйками по рукам, я мысленно себя похвалила. Сегодня я смогла показать, что не боюсь. Осталось поработать над ещё одной проблемой, и можно смело уезжать из этого Духами забытого места. За два года пока получаю жалование, успела скопить прилично. Тратить мне было не на что. Одежду, бумагу, и разную мелочь часто приносил Мартин и никогда не брал денег.

«Детей у меня нет, дай хоть тебя побалую» – постоянно твердил он, одну и ту же фразу.

Жила я здесь, в пансионе. Питалась тем же, что и больные. Конечно, из моего жалования вычиталась немалая часть, но я привыкла. По имперским меркам, работа в Ваолии, из-за сурового климата очень хорошо оплачивалась.

Месячная плата смотрительницы пятнадцать золотых, тогда как на материке платили всего семь, за такую же работу. Мне доставалось, за вычетом, только одиннадцать.

Хотя съедала я вряд ли даже на золотой. Куда уходили эти деньги, даже не пыталась узнать.

Я поставила себе задачу выбраться отсюда, несмотря ни на что. Пусть медленно, но верно, я приближаюсь к своей цели.

Наложив толстый слой мази на повреждённые участки и замотав руки, больше из комнаты я не выходила. Мои обязанности – ночные дежурства, побудка и завтрак. Остальное время, сначала по указу управляющей, а после, на добровольных началах, помогала другим женщинам-смотрительцам.

С появлением Мартина меня внесли в трудовую книгу и назначили жалованье. Подозреваю, что это была заслуга Мартина, а не инициатива управления, хоть он и отрицал свою причастность. За переработку мне не платили. Да и не нужно было. Я проводила время со стариками и теми, кто действительно нуждался в помощи и заботе. Если ко вторым я просто проявляла сострадание, то первые растили меня. Учили читать, писать, рассказывали историю империи.