Смешинки и грустинки. Согревающие истории о счастье, любви и немного волшебном коте

Анна Владимировна пила чай, только что проводив Льва Васильевича «в командировку» поливать цветы, и почему-то вспомнилась ей та весна, когда они познакомились. Теплая, ранняя, в это время дети Льва уже картошку посадили.

Внезапно почувствовав головокружение, решила прилечь.

Дойдя до дивана, поняла, что задыхается.

– Сейчас полежу, и все пройдет, – успокаивала себя, но становилось только хуже, дышалось труднее.

Дотянувшись до табуретки, на которой лежал старенький сотовый телефон, позвонила дочери.

– Надя, мне плохо, дышать не могу. Вызови мне скорую. Только Льву не звони, не надо его волновать.

Надя жила недалеко, в десяти минутах езды на машине. Одеваясь, вызвала скорую и помчалась к матери. Если та согласилась на помощь врачей, которых не любила, как и больницы, значит, дело и вправду плохо. Даже когда ногу сломала, надеялась, что просто ушиб, и полдня терпела боль, пока не раздулся отек.

Залетев в квартиру и скинув на ходу кроссовки, бросилась к матери, поразившись бледности ее лица и тяжелому дыханию.

В этот момент позвонил домофон – скорая приехала. Надя оставила дверь в квартиру открытой и вернулась.

– Скорую вызывали? – послышалось в прихожей.

– Проходите, – выглянула в коридор Надя. – Вот, маме плохо. Задыхается.

И тут поняла, что шумного маминого дыхания не слышно. В квартире повисла тишина, которую нарушил звонок маминого телефона. Звонил Лев.

Похороны назначили через неделю. Льву Васильевичу никто не решился сообщить страшную новость. Наврали, что маме стало плохо, отвезли в больницу, а телефон она забыла дома. Посещения в больнице запрещены из-за ковидных ограничений, телефон передадим на днях. Успокоили как могли. Боялись нового инсульта. Договорились, что расскажут ему накануне похорон.

На следующий день после смерти Анны Владимировны Лев Васильевич позвонил Наде:

– Здравствуй, Наденька. Есть новости по маме? Мне сегодня приснилось, что Аню завтра выписывают, и она попросила меня приехать и привезти ботинки с широким голенищем, а то ноги что-то отекли. У нас, ты знаешь, с ней телепатия, она только подумает, а я уже и так знаю.

У Нади перехватило дыхание.

– Надя, алло, алло, не слышно тебя!

– Лев Васильевич, я вам через минутку перезвоню, – хрипло прошептала Надя и, бросив трубку, разрыдалась.

Кое-как успокоившись, решила открыть правду сейчас, эта затея с враньем была заранее провальной. Сказать все равно придется. Чему быть, того не миновать.

Позвонила, но ответа не было.