Хранительница болот

Разумеешь ж[3 - А разве я не нормально разговариваю? Эмилия все понимает. Понимаешь же? (бел.)]?

– Разумею[4 - Понимаю (бел.)], – внезапно ответила я.

Я видела недоуменный взгляд Юльки, но сама, к собственному удивлению, действительно поняла каждое слово. Я, конечно, слышала беларусский язык и по телевизору, и по радио, когда бывала у бабушки в гостях, но не думала, что так хорошо его помню. Сама бабушка почти никогда на нем не разговаривала, да и умерла много лет назад, а вот поди ж ты!

– Добра! – кивнул дед Кастусь.

 – Ну, сардэчна запрашаем, калi так. Яшчэ пабачымся. Мяне тут усе ведаюць. Але будзьце асьцярожнымi, кажуць, шэрага воyка бачылi y лесе[5 - Хорошо. Добро пожаловать, если так. Еще увидимся. Меня тут все знают. Но будьте осторожны, говорят, серого волка видели в лесу! (бел.)]!

Прохоров на это лишь фыркнул.

– Не мели ерунды, Константин!

– Якая ж гэта ерунда? Ты, Грышка, ад’еyся як пан, а дурны, як баран! Узяy бы касу лепш, памахаy ёю дзень, глядзiш, i розуму б дабавiлася, i мацi б чужых людзей не прасiла[6 - Какая же это ерунда? Ты, Гришка, отъелся, как пан, а дурной, как баран.

Взял бы лучше косу, помахал ею день, глядишь, и ума добавилось бы, и мать бы чужих людей не просила (бел.)].

Прохоров заметно побагровел, я уж думала, ответит что-то резкое, но он сказал вдруг негромко, словно оправдывался, но пытался это скрыть за резким тоном:

– Я работаю, Константин. У меня рабочий график. Некогда мне косой махать.

– Але, – кивнул головой дед Кастусь, но во взгляде по-прежнему читалось неодобрение: – Лепш сьмерць у полi, чым жыцьцё y няволi.

А ты менавiта y няволi й жывеш, Грышка. Каранi забыyся, за грошы прадаyся. Хiба не памятаеш, что дзяды расказвалi? Баюся, як бы зноy не пачалося[7 - Лучше смерть в поле, чем жизнь в рабстве. А ты именно в рабстве и живешь, Гришка. Корни забыл, за деньги продался. Разве не помнишь, что деды рассказывали? Боюсь, как бы снова не началось (бел.)].

Староста не стал больше слушать, забрался в машину, хлопнул дверью.

– Вы на старика внимания не обращайте, – посоветовал Прохоров, оглядываясь назад, как мне показалось, с тревогой. Впрочем, это могла быть лишь игра моего воображения, я же видела его в зеркале заднего вида. – Местные тут странноватые. Что старики, что дети. Хотя детей здесь немного. Живут среди болота всю жизнь, цивилизации не видели, вот и придумывают небылицы.

– Какие, например?

Во мне поднял голову писательский интерес.