Мозаика жизни. Рассказы

На улицах росли живые цветы. В висячих садах круглый год созревали фрукты. Чтобы увидеть верхушки небоскребов с тротуара, в ясный день приходилось далеко запрокидывать голову назад. В другие дни – их закрывали облака.

Вскоре он стоял в кабинете отца на тысячном и последнем этаже самой высокой башни столицы.

Дизайн офиса Главы Галактического Совета Бена Шторма ничуть не напоминал о современности. Точная копия Овального кабинета президента США времен Трампа больше соответствовала вкусу Шторма-старшего. Даже запах сигарного дыма, казалось, прилетел сюда из того времени.

Каждый раз, приходя к отцу, Павел словно попадал в далекое прошлое планеты Земля. В те времена, когда о полетах в другие Галактики могли лишь мечтать, родители вершили судьбы детей и люди еще помнили, что такое курение.

«Отец любит всякое старье. Конечно. Он может себе позволить поступать по-своему. Только я вечно должен подчиняться дурацким правилам».

В «президентском» кресле сидел импозантный старик. Его коротко подстриженные седые волосы отливали серебром, а во рту торчала дымящаяся сигара.

Павел с отвращением глянул на сигару и задержал дыхание.

Старик не улыбнулся. Его выцветшие голубые глаза смотрели на сына холодно и строго.

Из синтетической корзинки на столе послышалось тихое рычание. Оно перешло в заливистый лай. Икс – любимая собачка родителя забилась в угол корзины и дрожала.

– Здравствуй, отец, – поприветствовал его Павел, выуживая из кармана угощенье для четвероногого злюки.

Вместо ответа старик взмахнул рукой, и лицо сына обожгла дистанционная пощечина. От того, что удар нанесли на расстоянии, пощечина была не менее болезненной и унизительной.

Икс выпучил глаза, закашлялся лаем и укусил ручку корзинки. В этом Миксе явно преобладала кровь чихуахуа. Он не напоминал собаку из сна, но Павел вздрогнул.

– Подойди, – скомандовал отец.

Сын втянул голову в плечи, постарался стать ниже ростом и шагнул к столу.

– Я слышал, ты вчера здорово надрался на вечеринке у Хозяев второго уровня, – загремел старик.

Павел промолчал и опустил голову.

– Зачем ты вообще якшаешься с этим сбродом? Да еще позволил себя перепить какому-то выскочке из простонародья. Ты – позор семьи.

Отец выдохнул облачко голубоватого дыма и перестал бушевать.