Лето печали

Несмотря на плохое зрение, каноник работал над рукописью о знаменитой Mappa Mundi, древней карте мира, хранящейся в храмовой библиотеке.

Книгу издали прошлой осенью, по смерти преподобного Томаса, оставившего после себя церковное облачение, пожелтевшие тетради с неразборчивыми заметками и два шиллинга серебром.

–Он все-таки успел рекомендовать меня в клуб, – Сабуров нахмурился. – Ерунда, это всего лишь частный экипаж.

У внушительного подъезда стояла закрытая коляска, запряженная хорошими гнедыми. Обычно члены клуба отсылали кучеров восвояси.

Городские кэбы тоже не болтались на чопорной Пэлл-Мэлл. На козлах экипажа обосновался здоровый парень в суконном плаще. Возница нисколько не напоминал бесследно исчезнувшего Призрака. С Рождества в Бадене миновало уже полтора года, но Сабуров до сих пор ловил себя на желании оглянуться через плечо.

В январе шестьдесят восьмого русские газеты сообщили о безвременной кончине многообещающего государственного деятеля. Князь Дмитрий Аркадьевич упокоился в фамильном склепе Литовцевых на кладбище Александро-Невской Лавры.

О сестре Литовцева ничего не писали, но Сабурова не покидало неприятное чувство. Максиму Михайловичу казалось, что ее сиятельство Софья Аркадьевна жива и здравствует.

– И Призрак жив, – Максим Михайлович передернулся. – Оставь, они не появятся в Лондоне.

Тоби обеспокоенно залаял. Мимо пронесся черный кэб. Сабуров пересек Пэлл-Мэлл. Перед ним неожиданно вырос давешний пассажир в твидовом пальто и котелке, интересовавшийся его мнением о погоде.

–Прошу прощения, сэр, —вежливо сказал Сабуров. – Позвольте пройти.

Сильная рука подтолкнула его к экипажу. Джентльмен не менее любезно ответил:

– Вам придется проехаться с нами, мистер Гренвилл.

Реформ-клуб славился пятичасовым чаепитием, однако утром лакеи приносили джентльменам и хорошо заваренный кофе. Сабуров назначил встречу с предполагаемым мистером Брауном на одиннадцать в надежде на заманчиво пахнущий кофейник и свежие булочки с цукатами и коринкой.

Письмо так называемого нового клиента лежало в кармане его сюртука, однако Сабуров подозревал, что никакого мистера Брауна не существует, как не существует и обратного адреса, по которому Максим Михайлович отправил городское письмо, назначив время встречи.

–Вернее, адрес существует, – он отпил скверного чая. – Это абонентский ящик в Вестминстере.

Желание клиента сохранить инкогнито не удивило Сабурова. В его занятиях важно было держать рот на замке.