Прощённая

Ленка говорит, что я его не люблю, и так нельзя. А я где-то между их мнениями застряла и не знаю, чего хочу на самом деле.

И хорошо, что Антон такой инициативный. Хорошо, что он привезёт меня сегодня в домик, где мы будем только вдвоём, целые сутки, и я точно никуда не убегу.

Смотрю в боковое зеркало. Старушка, вышедшая из магазина, резко обернулась и прижала к щекам смуглые руки. С досадой покачала головой. Её сумка на колёсиках опрокинулась, и по асфальту катятся яблоки.

Я выскочила, стала собирать.

– Спасибо, дочка, – она подставляет пакет.

Сажусь на корточки:

– Куда-то болтик подевался. Гайка тут. А винт… Найти бы и прикрутить…

– Здравствуйте, – Антон возвышается над нами. – Элис, я же говорил, жди в машине, – недовольно озирается по сторонам.

– Тут маленькая авария. Не видишь болтика нигде? – перемещаюсь гуськом, выискивая блестяшку.

– Пое-ха-ли, – раздражённо.

– Сейчас-сейчас. О, вот он!

Антон тянет меня за локоть.

– Ты чего? – высвобождаюсь, потираю саднящую кожу.

– Чем больше времени мы потратим на всякую фигню, тем меньше сможем провести вдвоём.

– Одна минута ничего не решит.

Я с невозмутимым видом иду к тележке. Пока чиню колесо, Антон нервно постукивает мыском ботинка по асфальту.

– Спасибо, дочка, – старушка широко улыбается. – Вот, возьми. На счастье, – протягивает мне красное яблоко.

Мы идём к машине молча.

– Почему ты меня никогда не слушаешься? – Антон так расстроен, что даже забыл открыть передо мной дверь – Я же о тебе забочусь. Здесь незнакомое место, алкашня какая-то ошивается. А если бы тебя украли?

Я хмыкаю и сажусь на пассажирское. Надо попросить Антона помочь попрактиковаться. Инструктор говорил, что чем дольше перерыв после обучения, тем сложнее будет сесть за руль.

– Зря смеёшься. Ещё бы минута, и те двое у пивного ларька полезли бы к тебе.

– Перестань.

– Ты не обратила внимание, как они на тебя пялились, пока ты в таком виде… – трогает меня за подол сарафана. Рычит: – А, к чёрту! Как же ты хороша, – его ладонь скользит вверх по бедру, к моим трусикам.

Прильнул ко мне, впился в губы.

Я перехватываю его пальцы, настырно сдвигающие ткань.

– Невозможно долго на тебя злиться, – шепчет в губы, и отпускает меня. – Ты обезоруживаешь своей нераскрытой сексуальностью. Я не знаю, как вытерплю эти полчаса дороги.