Черный волк

До аэропорта назначения оставалось не больше полутора часов, командир корабля принял решение продолжить полет, поскольку опасность миновала.

Буквально через пятнадцать минут после грозы не осталось следа от турбулентности, и пилоты смогли немного расслабиться. За сорок минут до посадки загорелось табло «Пристегните ремни», и самолет начал снижение. Никто, кроме пилотов, даже не мог заметить, что гудение в салоне стало тише, а самолет неестественно потянуло вниз, совсем не так, как бывает при посадке.

– Вышка Дергачёво.

NN458. Мы потеряли тягу в обоих двигателях. Не могу понять причину.

– Вышка Дергачёво. 458, в каком из двигателей потеряна тяга?

– NN458, в обоих. Мы не дотянем до полосы… Запрашиваю экстренную посадку. Ближайший аэродром?

Далее в наушнике была тишина. Только женский компьютерный голос повторял как заведенный: «Pull up! Pull up!»

– NN458. Вышка, запрашиваю экстренную посадку, как слышно?

Тишина. «Pull up! Pull up!»

– NN458. MAYDAY, MAYDAY. Запрашиваю экстренную посадку.

Меня кто-нибудь слышит?

Связь с бортом NN458 была потеряна.

Дневник Арсения

1

У всего есть своя музыка. У земли, воздуха, шелеста листьев, падения снега, сердцебиения человека, у тишины. Даже у числа пи, вернее, число пи само по себе и есть музыка – упорядоченное великолепие, набор цифр, который хранит в себе все тайны этого мира. Музыка – это часть большого предчувствия, предзнаменования чего-то великого, ее лишь нужно услышать.

До сих пор помню свою первую неделю в морге.

У всех бывают неудачные дни. Всем нам порой приходится делать выбор, который повлечет за собой большие перемены – потери или победы. Все рано или поздно оказываются перед пропастью. Я врач и часто вижу смерть, вернее, в моем случае, ее причины и последствия. Смерть – диагноз, который не лечится. То, что случилось со мной тогда, сейчас уже не имеет большого значения, но я не забуду этого никогда.

Когда я учился на втором курсе, приходилось выживать на стипендию, и только.

Протянул я так месяца два, может, три, и понял, что с меня хватит.

Пошел работать в морг. Деньги лились рекой. Уже даже и не помню, сколько я зарабатывал тогда, но сотка в месяц точно была. Откуда так много, да еще и у санитара? Очень просто. Врачи делились. Я хоть санитар, да не тупой – вижу, когда доктор пишет «самоубийство», а самоубийством тут и не пахнет. Они знали, что я на медика учусь, что нам, студентам, деньги нужны.