Эфес из чёрной стали

Пехоты марша громкий топот

Ещё лоснится, словно шёпот

В уставших тоненьких ушах,

На взбудораженных полях.

И марш взлохмаченных коней

Стальному всаднику в угоду

Для, вновь проснувшейся, природы

Ещё ужасней и страшней.

Везде, как будто не впервые,

Галопом кони боевые

Идут, не видя под собой

Травы весенней молодой.

Не чтут её и сапоги

Своим военным интересом,

Держася, кузнечным железом

Давно подкованной, ноги.

Не оставляя в почве кромок,

Неуважителен и громок

Был гордый рыцарский отряд,

Неся мечи на чей-то град…

02

Бойцов лихих широкий шаг

Размежевался на просторе,

И лёгким танцем будто вторил

Им развивающийся стяг.

Коней тяжёлые же танцы

Не поспешили развеваться

По полосе неотступной,

Чтоб не растягивался строй.

На зеленеющийся мир

Большого леса расписного

С седла пурпурного большого

Глядит отряда командир.

Доспех лоснится, как рубаха,

И ровным слоем красный бархат,

Свисая вниз с широких плеч,

Призакрывал собою меч.

Его узорчатый клинок

На вид довольно благородный

Поднимет жар и в непогодный,

Лучом не тронутый, денёк.

Там сталь хорошего подмеса,

А на клинке поверх эфеса

Рукою мастера вживлён,

Огнём пылающий, дракон.

Была талантлива рука

Его и сказочно затейна,

И этот чудный оружейник

Силён уж был, наверняка.

И потому тот меч роскошный

Не раз на битвах крик истошный

С груди вражины выбивал

И никогда не отступал…

Шаги, шаги со всех сторон

Его отряда боевого,

Как вдруг их сладившийся говор

Подвинул голос: «Максигон!».

Он потихоньку оглянулся,

Когда от ветра плащ раздулся,

И томно взглядом обкидал

Того, кто там его позвал.

А рядом, также кинув взор

Один из рыцарей очами,

С ним поравнявшийся конями,

Начать пытался разговор.

Спросил командующий сходу:

«Чего тебе неймётся, Бродо?!».

А тот в ответ: «Хочу спросить,

Когда отряд остановить?!

Мы понимаем, что одно

Зовёт нас всех большое дело,

Но в этих проклятых пределах

Шагаем мы уже давно.

Бойцы и рыцари устали

Смотреть вперёд на эти дали,

И Спикус тоже отдых ждёт

Среди своих стальных пехот…».

И Максигон опять взглянул

В его усталые глазища,

И конь его вдобавок, хлыща

По сторонам, хвостом вильнул.

Проговорил он: «Как стемнеет,

За тем пролеском, что левее

От той горы, где виден снег,

Раскинем лагерь на ночлег…».