«ОООООО»

Раздался язвительный смех, отчего у лося опустились не только уши, но и рога. Ему стало стыдно, ведь эти слова напомнили ему, как он попробовал рано утром все то, что сейчас употребляли звери под елкой. Тогда он начал бегать по лесу и собирать животных, убеждая: «Ребята, хватит непонятно чем заниматься, побежали, лучше спортом займемся!». У него тогда получилось собрать почти весь лес, но чуткий нос медведя учуял запах одурманивающего курева, идущий от лося. Медведь, перевернувшись, произнес фразу, ставшую крылатой: «Лось, ты, когда курнешь, весь лес взбаламутишь».

Нет, лось не обижался, ему было стыдно, ведь он не вправе был курить, если так любит спорт. У него не стало друзей, поскольку интересы разошлись, и он своим поведением испортил свой имидж лося-спортсмена. Но дух, природное здоровье и кипучая внутренняя энергия, клокочущая, как вулкан, не давали Люсику бренно проводить время.

Лось грустно вышел из-под елки и медленно удалился от веселившейся толпы.

От тоски, заполнившей сердце, он съел несколько мухоморов, отчего слегка пошатываясь, на ближайшей опушке уснул.

Проснувшись рано утром, Люсик ощутил во рту пустыню. Легкое головокружение не позволяло ему уверенно стоять на ногах, головная боль не давала думать – даже о том, в какой стороне находится ручей. Но понимая, что вода избавит его от мучений сегодняшнего дня, лось напролом через чащу пошел искать воду. Наконец он увидел лужицу в болотце и с жадностью принялся пить. Шум от радости, стоявший в эту минуту у него в ушах, не позволил ему услышать, как приближалось одно важное событие в его судьбе.

Некое существо летело в его сторону с большой скоростью, ломая ветки деревьев и восклицая: «Оооооо!». Приземлившись на рога Люсика, оно вновь приглушенно произнесло: «Оооооо!», а наш лось, ничего не понимая и продолжая избавляться от жажды, подумал лишь: «Что такое – я пью и пью, а мне все тяжелее и тяжелее».

И правда, от непонятной тяжести его голова клонилась вниз.

Собрав все силы и волю, лось попытался выпрямить согнувшуюся шею, но она по-прежнему сгибалась в дугу, придавливая его к земле, а рога стали жить своей жизнью, притягиваясь то левой, то правой стороной. Это все ему не казалось: существо стало вываливаться из лосиных рогов и цеплялось за них, барахтаясь. Его передние лапы повисли и уже не могли зацепиться. Люсик же смотрел исподлобья, для того чтобы хоть что-то видеть, ведь его шея согнулась в дугу.