В чужой игре

Короче, с чулком на морде, а в руке у него, не поверишь, обрез двуствольный.

– Ух ты!

– Короче, стволину в бок и велел сразу ехать – на Верхнюю Террасу. Оттуда прямиком в Старую Майну, потом за Красную Речку – и в лес. Там пересел на свою машину и ручкой нам помахал. Мы в погоню, а у нас бензина две капли… Короче, заглохли поперек дороги – прикинь!

Он замолчал, прикурил потухшую сигарету и вновь продолжил:

– Но только не верит никто. Этот еще в бега подался.

– Кто?

– Бухгалтер, я ж говорю. Добрались до города – он и пропал.

Теперь ни денег, ни бухгалтера. Полный «дипломат» денег был. Разными купюрами. Представляешь?

Векшин молчал.

– Теперь менты шьют мне дело – из-за того, что я в пацанах сидел…

Петр о себе больше не рассказывал и ни о чем не расспрашивал. Странно было слышать от сокамерника историю о неизвестном грабителе.

Ночью Векшин почти не спал и лишь к утру забылся, а с утра их снова повели на допрос. На втором этаже их развели по разным кабинетам. Вместо следователя Печкина в кабинете сидел Подшивалов.

Он встретил Векшина вопросительным взглядом. Тот присел к столу и повторил услышанное.

– Лапшу вешает, – усмехнулся Григорий Олегович. – История рассчитана исключительно на тебя, поскольку на допросах Эдуард говорит по-другому. Тебе об этом не надо знать – запутаешься. Но если мы начнем разрабатывать именно эту тему, он сразу поймет, кто ты на самом деле.

Векшин соглашался с доводами оперативника.

– Теперь ты понимаешь, с кем мы имеем дело… – говорил Подшивалов.

 – Придется тебе опять идти в камеру. Скажешь, не хотят тебя отпускать. Ругайся, матери нас как следует. – И вдруг спохватился: – Извини, накормить ничем не могу – он может понять. Через час тебе вручат передачу от матери.

– Она знает?!

– Нет. Я твоя мать теперь. Пищей делись, от угощения не отказывайся. Будет говорить – слушай. И помни: назойливый вопрос походит на допрос. Мы не знаем, на что он рассчитывает. Одно известно точно – бухгалтер пропал.

А может, его и в живых давно нет. Ну, ничего – это ему не бухаря срубить.

– Кого?

– Не пьяного раздеть, говорю…

– Как там маманя?

– Не беспокойся. Ей сказали, что ты вчера отозван в командировку.

Векшина вернули в камеру. Эдуард уже сидел на нарах, блестя в полумраке глазами.

– Для чего таскают?.. Будто от этого будет толк, – сказал он словно бы себе самому. Потом прыгнул с нар и полез за сигаретами в «дупло».

– Векшин! – крикнули в коридоре.