Волчий корень

 – Отец тут его подошел, из нашей системы тоже… Про овец и волков это ты правильно заметил… И овцы целы, и волки сыты… Иногда так бывает…

Ефремов был на седьмом небе. Давно надо было подъехать, так все теперь делают. Один он стеснялся всю жизнь… Зато честен. Почти что беспорочен. Кому она нужна, прости господи, честность!

Он поблагодарил начальника и вышел из кабинета. Радость его была безмерна. Сейчас он увидит сына – как раз его доставили из ИВС для проведения следственных действий. А может, и не увозили его никуда, оставив на ночь в местном обезьяннике…

Поднявшись этажом выше, он подошел к кабинету Бнатова и постучал в дверь.

– Можно к вам? – Степаныч шагнул к столу, не дожидаясь ответа. Слишком медлителен этот Бнатов.

Следователь, как и в прошлый раз, смотрел исподлобья.

– Я от Николая Николаевича, – сказал Степаныч, чувствуя сухость в горле.

– Слушаю вас.

Бнатов смотрел холодно и с презрением. Впрочем, было еще что-то во взгляде.

– Неужели всё так серьезно, что надо держать? – торопился Степаныч. – Ведь он предприниматель. Ему дорога каждая минута. – И к сыну: – Скажи, Олег! Это правда? Смотри мне в глаза! Это правда, о чем мне сейчас рассказали?!

Олег ничего не ответил. Лишь покрутил пальцем у виска, подняв кверху обе руки в наручниках.

– Скажи мне хоть слово!

На столе у следователя прозвенел телефон.

– Слушаю, Бнатов. Хорошо, пусть поговорят…

Вероятно, Бнатову звонил сам Николай Николаевич. И вот он результат: покатилась тележка.

Следователь опустил трубку:

– У вас одна минута. По делу ни слова.

Степаныч бросился к сыну, обнял. Ему и надо всего – в глаза посмотреть. Отцовское чутьё не обманешь.

Олег не врал. Дело сфабриковано. Это же очевидно.

– Ты признал себя виновным? – спросил Степаныч о главном.

Следователь подскочил, словно ужаленный:

– Разговор закончен! Вас предупреждали!

– Не признавай вину! – напутствовал отец.

В него тут же вцепились следователь и какой-то помощник, взявшийся ниоткуда, и стали выдавливать из кабинета.

– В суде будет поздно! – кричал Степаныч, пятясь к двери.

У косяков его с силой толкнули, и он выпал из кабинета под ноги какой-то старухе. Он вскочил, бросился назад, но дверь оказалась на запоре. Степаныч упорно стучал – ему не открывали.