Волчий корень

Не разобрать было – где «пехота» бандитская, где «мусарня». Теперь прозрел. Это походит на эпидемию саранчи.

Вошёл тот же сержант, и следователь распорядился:

– Держи пока у себя. Там видно будет…

– Материалы! – напомнил сержант.

– Будут вам и материалы. Целое дело. Дежурному сейчас позвоню, а ты иди. Веди мухомора с глаз.

Сержант сокрушенно качнул головой, глядя на яркие «фары» под глазами Степаныча, и велел подниматься.

Ефремов поднялся и, шатаясь на полусогнутых, пошёл из кабинета. Он нисколько не каялся.

Он был убежден: сын ни в чём не виновен.

– Какой красивый! – усмехнулся оперативный дежурный. – В пятую его! И посматривай, чтоб не буянил. Бнатова, говорят, головой об сейф стукнул…

Камера отворилась, Степаныча втолкнули внутрь. Здесь находились двое. Один с видом бомжа. Второй, молодой, мог сойти за инженера – в костюме, но без галстука. На вид лет под тридцать.

Степаныч поздоровался и сел на скамью. Соседи по камере искоса поглядывали в его сторону.

– За что тебя? – участливо спросил «инженер».

– Лицом не понравился, – ответил Степаныч. – Шел, никого не трогал… Как сюда попал, не помню. Голова кружится до сих пор.

Дверь загремела запором.

– Ефремов, на выход!

Степаныч поднялся и вышел. В коридоре стоял Николай Николаевич.

– Чего ты добился? – поехал он. – Решил на нервах сыграть? Зачем тебе это надо? Ведь не маленький. Ударил сотрудника. Второго чуть зрения не лишил.

– Кого это?! Что-то не въеду…

Николай Николаевич гнал «пургу».

И вниз он спустился лишь для того, чтобы выяснить, чем дышит старый Ефремов.

– Совсем ты, Степаныч, изменился. Может, ты пьешь?

– С какой зарплаты?!

– Вот и поговори с тобой.

– За что меня сюда?! За что сына?! Нет у вас доказательств! Никаких!

– Откуда у тебя-то, старый, пакетик взялся? Нюхаешь на старости лет?

Степаныч замер с разинутым ртом. Совсем рехнулись.

Николай Николаевич продолжал между тем «свистеть», будто Степаныч вчера родился, – о сопротивлении, ещё о чём-то.

До Степаныча с трудом доходили слова: он думал теперь о другом. Перестроились, называется. Лучше бы совсем ты, начальник, не приходил. Степаныч не в обиде.

– Выходит, мне сидеть придётся? – спросил он вдруг, игнорируя какой-то вопрос.

Полковник выпятил губы. Трудно сказать. По всей вероятности. И вообще он в подобных делах маленький начальник. Вроде как не может он вмешиваться в уголовный процесс.

Степаныч качал головой, словно бы соглашаясь.