Душегуб

А самым большим для него удовольствием было отчитывать за любую, даже самую малую, провинность кого-либо, кто был выше его и крупнее телом; тогда Нексин, видя большого человека с покорно поникшей головой, перед ним сложившегося, как бумажный карточный домик, торжествовал от избытка своего превосходства, заключенного в костюм сорок шестого размера с подставленными плечиками, чтобы казаться шире в груди. К его упрямству оппоненты более умные относились или снисходительно, чтобы себя не утруждать напрасными спорами, или кто-то уступал ему из опаски, чтобы не иметь лишних проблем и неприятностей, потому как знали, что если что-то делалось вопреки мнению Нексина, то он, с его злопамятством, обязательно мстил этому человеку.

В результате у Нексина все или почти все получалось, и он был очень доволен собой, как и тем, что уже к тридцати пяти годам имел должность, позволявшую ему безапелляционно учить жить других, – для этого у него помимо власти были особые полномочия от его партии заниматься духовным воспитанием человека. И Нексин, находясь на должности инструктора по идеологии обкома партии, старался изо всех сил быть примерным коммунистом. Человек вовсе не наивный, сказать правильно: в меру одураченный доктриной партии о справедливости и равенстве людей, потому что ничем иным его, сначала пионера, потом комсомольца, наконец, коммуниста, не пичкали, он поначалу искренне верил, что в обществе возможны какие-то идиллические отношения, основанные на утопии о равенстве, братстве и справедливости. Но обычные настроения человека, который каждый день ест, пьет, одевается и делает еще невесть что, брали верх над его мироощущениями. Очень скоро прагматизм стал не чужд и ему, а всякие непохожести в уровне жизни между простыми гражданами и такими, как он номенклатурщиками, стал считать временными трудностями бытия. И если где-то на заводском или фабричном собрании вдруг слышал от рабочего вопрос: почему из каждых десяти путевок, выделяемых в санатории, девять получают служащие администрации, парткома или профсоюза и только одну рабочий завода, – делал искренне сочувствующее лицо и отвечал: «Я вполне разделяю ваше мнение, товарищ, и мы с этим обязательно разберемся, наведем порядок. Но и вы должны, как человек, надеюсь, сознательный, понимать, что партия и государство не может, к сожалению, в данный момент всех обеспечить необходимыми благами.