Дочь врага

Я понятия не имею, что такого особенного в Еве, может, она действительно фея из сказки и умеет творить чудеса, но эта девушка что-то неуловимо изменила в моем сыне одним лишь своим появлением!

Впервые за все время Егор вот так сходу принял постороннего человека, пошел на диалог, а ведь Ева ничего и не сделала! Есть в ней что-то такое, что притягивает, манит, возможно, сын почувствовал это также, как и я, и поддался чарам…В этот момент мой Егор выглядел, как самый обычный ребенок. И только за это огромное чудо я готов был принять ее на работу, не глядя.

Ее глаза. Вот что меня повергло в шок и всколыхнуло воспоминания о Лене, которые я в себе давил, как мог. Они точь-в-точь, как у моей любимой: глубокие, выразительные, окруженные веером изогнутых и пушистых ресниц. Под таким взглядом ты готов выполнить любое ее желание, даже отдать жизнь. Но была большая разница, то, чего я никогда не видел в глазах Лены: боль.

Ева пыталась спрятать ее за улыбкой, за шутками, за взмахом длинных ресниц, и, возможно, окружающие и велись на ее уловки, но только не я.

Я разглядел то, что она усердно старалась скрыть при первом же контакте глаза в глаза. Потому что сам встречаюсь с этой самой болью каждое утро в зеркале. Она пропитала меня, отравила душу, распространилась по телу, как раковые метастазы, и нет от нее лекарства…

– Шеф, приехали, – прервал мои мысли водитель. Бросаю взгляд на железную калитку и гипнотизирую ее взглядом. Внутренне, как ребенок, надеюсь, что все же произойдет чудо, и мои девочки выйдут мне навстречу и кинутся в объятия.

Я подхвачу их, прижму к груди, зарываясь носом в волосы, втягивая такой родной запах, и буду беречь до последнего вздоха…

Но чудес не бывает, а я у Господа самый нелюбимый сын, иначе не могу объяснить, за что все это на мою голову…

Сегодня тот самый день. День, когда жизнь разделилась на «до» и «после». День, который я ненавижу всеми фибрами души.

Я беру два букета: один большой, второй – миниатюрная копия первого, выхожу из машины и иду на кладбище.

Каждый шаг дается с огромным трудом, как будто к ногам привязаны десятикилограммовые гири. Но я иду. Как на эшафот. Я был здесь миллионы раз, но так и не привыкну к тому, что кладбище – это единственное место, где я могу поговорить со своими девочками.

Этот день мной был прожит тысячи раз, он вгрызается холодом в душу…

– Здравствуйте, мои любимые, – ком в горле, что душит меня, позволяет только прошептать, но я уверен, жена и дочь слышат меня.