Ученик чародея

Ученик чародея

Николай Николаевич Шпанов

Военные приключения

Вы держите в руках самый знаменитый из романов о «чародее советского сыска» Ниле Платоновиче Кручинине. Вновь ему бросают изощренный вызов враги мира на земле. Но Кручинин и его верный соратник и ученик Сурен Грачик без страха и сомнений встают на пути последышей фашизма и их новых хозяев. Полвека назад этой книгой зачитывалась вся страна.

Ник. Шпанов

Ученик чародея

Пролог

Нил Платонович Кручинин не принадлежал к числу людей, которые легко поддаются настроениям.

Но невнимание, проявленное Грачиком, все же привело его в состояние нервозности, которую он и пытался сейчас подавить, прогуливаясь по платформе Курского вокзала. Не слишком-то приятно: молодой человек, воспитанию которого ты отдал столько сил и представлявшийся тебе ни больше, ни меньше как продолжением в будущее собственного кручининского «я», не приехал ни вчера вечером, чтобы посумерничать в последний день перед расставанием, ни сегодня утром! «Уехал за город» – этот ответ работницы не удовлетворил Кручинина. Разумеется, дача в июне – это законно, но Грачик мог бы посидеть и в городе, зная, что предстоит отъезд старого друга и немного больше, чем просто учителя.

Кручинин прохаживался вдоль поезда, стараясь не глядеть на вокзальные часы. Но часы словно сами становились на его пути: то и дело их стрелки оказывались перед глазами. До отхода поезда оставалось пятнадцать минут, когда Кручинин решил войти в вагон.

Именно тут-то запыхавшийся Грачик и схватил его за рукав:

– Нил Платонович, дорогой, пробовал звонить вам с аэродрома – уже не застал.

Боялся, не поспею и сюда.

– С аэродрома? – переспросил Кручинин.

– Вчера, едва я вам позвонил, – вызывают. – Грачик отер вспотевший лоб и отвел Кручинина в сторону. – На аэродроме происшествие: самолет из Риги, посадка, одну пассажирку не могут разбудить. Тяжелое отравление. Летела из Риги. Никаких документов, и ее никто не встречает.

– Смерть? – заинтересовался Кручинин.

– Слабые признаки жизни…

– Позволь, позволь, – перебил Кручинин. – В бортовой ведомости имеются же имена всех пассажиров.

– Разумеется, запись: Зита Дробнис. Пока врачи делают промывание желудка, успеваю навести справку в Риге: Зита Дробнис не прописана. Заказываю справку по районам Латвии. Но тут под подкладкой жакетика обнаруживаю провалившийся в дырявый карман обрывок телеграммы из Сочи. «Крепко целуем встречаем Адлере».