Башмаки с каемочкой

Мы едем в объезд, по дороге. Чтобы добраться до центра, который сейчас открылся перед нами, предстоит проехать два моста, несколько километров по пыльным разбитым улицам.

Город полностью утопает в зелени. На одном из холмов возвышаются серые купола храма. Сколько помню, он окружен лесами. С годами картина практически не меняется.

– Вот бы побывать там хоть разок! – мечтает Надя, глядя перед собою вдаль темными, с поволокой, глазами. Несколько минут поездки по свежему утреннему воздуху окончательно пробудили ее. На щеках появился румянец, глаза загорелись неподдельным интересом.

Она уже готова впитывать в себя все, что открывается юному взору.

Наверное, как и я, окруженный таким привычным для нас с Надей миром: вербами у дороги, лугами, озерами и болотами, лесами, виднеющимися вдалеке холмами. И, самое главное, темными куполами старого монастыря.

– Милая, ты не видела, когда эти холмы пестрели перевернутыми луковицами куполов, белизною старых соборов, – обращается к Наде бабушка.

– Какие соборы? – не понимаю.

 – Сколько себя помню, ничего не меняется.

– Наверное, и не поменяется, – ответил Тышко и припугнул кнутом лошадку. – Для видимости поставили леса, а сами не дождутся, когда постройки рухнут.

Его слова вызывают во мне множество вопросов. Мы ж себе не враги, чтобы ждать, пока постройки рухнут. Свои постройки, не чужие.

– Двадцать четыре церкви украшало когда-то наш маленький городок, – добавляет бабушка.

Держится крепкими, жилистыми руками за доски воза, смотрит перед собою серыми глазами и, наверное, вспоминает молодость.

Губы ее растянуты в улыбке, вся она светится, точно раннее солнышко: неярко, но ласково.

– Не представляете, что творилось, – обращается в основном к нам с Надей. – Как ударят колокола, все вокруг звенит.

– Не то, что сейчас, – говорит Надина мама, иронично, лишь одними тонкими губами, улыбаясь.

– Отзвенели колокола! – продолжает бабушка.

– И, видимо, навсегда! – добавляет Маша.

– Все хотим превратить в серый цвет: и дома, и людей, и наш уклад, – замечает Тышко, не поворачиваясь к нам.

– Чья б корова мычала, а твоя молчала, – смеется Маша. – Сам у власти, председатель сельсовета.

– Что он сделает?! – заступается за Тышка бабушка. – Пусть только попробует лишнее слово сказать, сразу шею свернут.

– Власть все-таки, – не успокаивается соседка. – У нас в селе церковь под клуб приспособили.

– Это еще при твоем отце, – замечает Тышко. – Он тогда председательствовал, царство ему небесное.