Однажды приключилось

В третий раз по небу, ставшему тревожно свинцовым, пробежала молния, и вновь грянул нетерпеливый призыв: «МГЛА!..» Эхо разнесло его во все уголки странного, туманного места и вернуло к вершине холма, где лежала она.

Густые серые ресницы дрогнули, веки зашевелились, и Мгла распахнула блестящие глаза. Эти абсолютно чёрные без зрачков и радужки очи отражали свет первых звёзд, видевших рождение Вселенной.

Женщина медленно села, вытянув вперёд длинные ноги. Мгла повела плечами, отчего каскад белых волос шквальной волной упал на спину, и вытянула вперёд руки.

Провела взглядом по длинным хрупким пальцам, унизанным перстнями с потускневшими камнями. Свет больше не играл на их мёртвых гранях.

– Печальное зрелище, – лёгкий шёпот женщины ветерком пробежал по вершине холма и полетел вниз к подножью.

* * *

МГЛА:

Тело ломит, каждый вздох причиняет боль. Мне кажется, что мои вены высохли за время долгого сна и теперь по ним течёт не кровь первых, а песок, так царапает всё внутри. Я чувствую невообразимую тоску и одиночество.

Мир вокруг тусклый, серый, туманный. Опустошённый.

Я сижу на вершине холма и медленно после тысячелетнего сна осознаю себя частью мироздания. Живой. О, как прекрасно быть живой! Даже в «нигде» есть воздух и ветер. И я вновь чувствую искры жизни, которыми буквально наполнена Вселенная.

Медленно провожу рукой по голой почве возле правой ноги и слышу отклик семян, спящих внутри. Направляю своё тепло в землю, наполняю энергией жизни. Лёгкая дрожь пробегает по поверхности холма, дёрн шевелится, выпуская наружу тонкие былинки травы.

Серой полупрозрачной почти бесцветной, но живой травы!

Внезапно меня накрывает щемящее чувство неполноценности, оторванности, будто часть меня вырвана с мясом. И я вою, а по щекам текут горячие злые слёзы. Жизнь без красок невыносима и неполноценна. Жизнь без него есть боль. Острая потребность найти и соединиться с тем, кто давно стал частью меня, подбрасывает моё тело вверх. Миг, и я уже лечу туда, куда стремится моё сердце.

Чёрные неприветливые скалы острыми зубами вспарывают клубящиеся недоброе небо. Я опускаюсь на крохотный уступ перед неприметным входом в пещеру и, не медля ни секунды, бегу внутрь. Мои шаги гулко отдаются в тишине чёрного провала. Вперёд. Ещё немного. Уже скоро. Наконец-то!

Крохотная пещерка могла быть даже уютной, если бы не могильный холод, леденящий моё древнее сердце. В кромешной тьме я различаю очертания каменного ложа.