Грань дозволенного

В этот момент он мне вновь напомнил того несобранного и несмышленого мальчика, которого я знала до отъезда в Америку.

Я знала, что в его контракте есть пункт о неразглашении, поэтому он никогда не рассказывал о своей работе. Приглашение на работу было по протекции, что сделал его профессор-наставник из института. Теория моего мужа о влиянии лучей космических объектов на организм человека заинтересовала крупный исследовательский медицинский центр. После первой своей поездки Илья заявил, что у них есть нужный ему образец, и если получится привести его теорию в действие, это будет прорыв.

Муж никогда не проводил опытов дома, а все его записи с непонятными формулами и терминами ничего мне не говорили. На книжной полке пылилось несколько талмудов, но я не решалась в них даже заглядывать. В последнее время интернет заменил большинство книг, что были у нас в квартире и они перекочевали в огромную библиотеку в дедовском доме. По нужному ему вопросу Илья вел долгие беседы по скайпу на безупречном английском и немецком языке.

Он мог позвонить в любую точку земли и получить нужную ему информацию. Я никогда не видела этих людей. Они были для меня очередным Джорджем, Майклом или носителями забавных китайских и японских имен. Мир науки, в котором крутился мой муж был для меня закрыт. И если о ком-нибудь Илья мог обмолвиться за совместной трапезой, его имя не говорило мне ничего. Да, многие из тех людей получали награды в той или иной сфере. Как объяснял Илья, любое маленькое открытие может послужить большим толчком для развития науки в будущем и реальный вклад может быть замечен только спустя многие годы. Но на что мне было это говорить? Если на уроках физики и химии я безнадежно клевала носом, и имена многих ученых так и остались глубоко погребены в моем подсознании.

– Как можно было ему, талантливому молодому ученому имеющему такого деда, жениться на такой балде как ты? – заявила мне как-то Лариска. В то утро, она в очередной раз зашла за сахаром, и расположившись на табуретке в кухне, дымила сигаретой и учила меня жизни.

На тот момент я была занята приготовлением обеда, и лишь устало поддакивала на все её фразы, но именно этот вопрос задел меня. Картошка, которую я пыталась чистить, выскользнула из рук и покатилась по полу. Лариса нагнувшись подхватила её и кинула в раковину.

– Рассеянная, в облаках витающая, ничего о науке незнающая, – медленно растягивала слова подруга.