Квирит

Vivamus mea Lesbia, atque amemus,

rumoresque senum severiorum

omnes unius aestimemus assis!

soles occidere et redire possunt:

nobis cum semel occidit brevis lux,

nox est perpetua una dormienda.

da mi basia mille, deinde centum,

dein mille altera, dein secunda centum, deinde usque altera mille,

deinde centum.

dein, cum milia multa fecerimus,

conturbabimus illa, ne sciamus,

aut ne quis malus inuidere possit,

cum tantum sciat esse basiorum.

Existatis cum Elysia una, atque ametis,

rumoresque senum severiorum

omnes unius aestimetis assis!

Soles occidere et redire possunt:

Vobis cum semel occidit brevis lux,

nox est perpetua una dormienda.

Date invicem basia mille, deinde centum,

dein mille altera, dein secunda centum,

deinde usque altera mille, deinde centum.

Dein, cum milia multa feceritis,

conturbabitis illa, ne sciatis,

Aut ne quis malus inuidere possit,

cum tantum sсiat esse basiorum.

(Переделанный, под впечатлением последующей истории, стих Катулла:

Существуйте с Элизией и любите,

И ворчанье всех зануд-стариков ни ставьте ни в грош!

Светила потухнут и вновь воссияют:

А вам, когда краткое солнце погаснет

Ночь бесконечная есть для любви.

Тысячу ласк приносите друг другу и сотню вдогонку, а там новая тысяча, новая сотня, так по новому кругу и впредь сотни раз.

А там, когда многих достигнете тысяч, cкорёжете счёт, да не вспомните, дабы завидовать грешный не мог, cколько истинно есть поцелуев. )

Часть I

Полночь, Luna Plena[1 - полная луна] .Сумрачный лес окутан едким туманом и лунный свет не в первый раз видел ночных скитальцев, простых бродяг, разгульные пиршества под открытом небом и даже кровавые жертвоприношения. Но история одного центуриона, на котором лежал невыносимый груз горя, что он никак не мог перемолоть, из-за чего ноги его едва поднимались, а голова была опущена так, что казалось шлем вот вот и упадет, была редкостью даже для него. Обычно гулянки заканчивались, праздник завершался, люди разбредались по другим местам, а какие нибудь трупы в лесу, со времнем, сливались с землей и превращались в скелеты. Но в эту лунную ночь всё было совсем наоборот и путешествие только начиналось.

Шли первые минуты нового дня, канун римского праздника всех мёртвых, когда открывался вход в потусторонний мир.