Лживые легенды

Лживые легенды

Оксана Одрина

Месть не щадит очевидцев. И если бы Егор знал об этом до того, как ввязался в расследование загадочного убийства, которое произошло много лет назад в заброшенном саду на окраине небольшого села, то не спешил бы обживаться в доме, что достался ему в наследство именно в том местечке, где свершилось преступление. Егор слышит голоса неприкаянных душ, но сам всё никак не решается заговорить с ними, а зря. Ведь, чтобы разобраться в правдивости событий на краю гиблого сада, что произошли задолго до его рождения, ему всё же придётся прибегнуть к помощи заблудших сущностей и выслушать версии событий того дня от каждого из недавно почивших свидетелей расправы над жертвой.

Но кто из шестерых говорит правду, а кто лишь оправдывается, прячась от неминуемой расплаты за содеянное, даже когда его последний час пробил? У Егора остаётся всё меньше времени, чтобы развязать узел из легенд, лжи и смертей, и самому при этом не пасть жертвой ослеплённого местью правдоискателя с явно маниакальным синдромом.

Оксана Одрина

Лживые легенды

Глава 1. Непростая

Егора давно не удивляли странности, нередко творившиеся вокруг него в самых неподходящих местах. Однако он и не думал, что они могут случиться с ним в таком солидном, как в приёмной у юриста. Поэтому когда именно здесь внезапно померк дневной свет, и без того паршивое настроение его стало ещё более безрадостным, и он нахмурился и помрачнел.

Незапланированная утрата действительности на этот раз застала его в нотариальной конторе, в просторном кабинете, выходящим широченными окнами на шумную дорогу.

Когда же и цвета, и звуки потеряли силу, крайне раздражённый сложившейся вокруг себя ситуацией Егор, то и дело сощуриваясь, бросился искать взглядом часы, чтобы немедленно разобраться, сколько же времени и в своём ли он уме, но пока их не находил.

– Отлично, – неожиданно сиплым голосом протянул он, продолжая пялиться в сумерки.

Это было очень противоречивым ощущением – точно знать, где находишься и при том совсем не узнавать место.

И хотя с самого начала помутнения реальности Егор держался довольно бойко, с каждой уходящей секундой невидимая тугая пружина беспокойства всё сильнее сжималась внутри него.

Сквозь тревожную полутьму с трудом улавливались очертания деревянных карандашниц и стопок бумаг на столе напротив Егора, контур подоконника, силуэты горшков с фиалками на нём и само окно.