Шалунишка

Шалунишка

Оксана Сергеевна Царькова

А параллельно с нашей вселенной столько миров существует. И Вэндел, и Ая с Бэром. Но мы с вами в Аракане побывем. За денежку. А иначе – никак. Эльфы очень бриллианты уважают. И богатеньких "Шалунишек". А детективу Ласточкину приходится этих неуёмных "Шалунишек" вызволять из цепких эльфийских объятий.

Оксана Царькова

Шалунишка

Детектив Ласточкин, выйдя утром на балкон своей Екатеринбургской квартиры, которая, между прочим, была на 25 этаже… Увидел парящий у его балкона мост, ведущий в средневековый замок… И удовлетворённо крякнул.

Дошло, всё-таки, его письмо «кому надо, туда, куда надо».

Но, всё по порядку.

Вчера в детективное агентство "Ласточкин и К°" пришла Ольга Николаевна, в абсолютно растрёпанных чувствах. Да что там! Сама Ольга Николаевна рыдала, как белуга. А эта дама, не сходящая со страниц таблоидов, надо вам сказать, кремень, закалённый девяностыми.

Ласточкин участливо вздохнул.

–Шалунишкаааа, – прогундела Ольга Николаевна, – паааахнет неземныыым…

Шалунишка! Так вот как она его зовёт, мужа своего… Этого большого Ебургского начальника… Ха.

Таак. Это задачка со звёздочкой, то есть, как раз для Ласточкина. И, если, Ольга Николаевна говорит, что неземным, значит так оно и есть. На Земле Ольгу Николаевну ничто не остановит, а вот за её пределами она бессильна.

–Бэр? Ая? Аракан? – Начал было Ласточкин…

–Аракааан! – Ольга Николаевна зарыдала безутешным водопадом…

Ух! Облегчённо вздохнул Ласточкин.

Хорошо, что не Бэр, или, хуже того, Ая…

–Голубушка, – Ласточкин взял пухлую руку дамы в свою, и нежно погладил бриллиантовые колечки, – ну, не убивайтесь вы так! Это наш профиль. Завтра, послезавтра будет ваш Шалунишка дома, пахнущий, как прежде, Clive Christian No1.

Ольга Николаевна облегчённо вздохнула, и, послушно сняла пятикаратничек, и вложила его в руку Ласточкина.

–Нууу, Ольга Николаевна! – Ласточкин укоризненно покачал головой. – Это ж, Аракан, а не Рио-де-Жанейро! – Трёхкаратничек лёг рядом со своим собратом…

Ласточкин по интеркому вызвал своего секретаря, а по совместительству, самого незаменимого помощника, Алёшеньку.

Гибкий, лёгкий, с хитрым польским лицом, на котором преданно, иногда, даже слишком, смотрели на вас, не отрываясь, два огромных голубо-синих Алёшенькиных глаза. В них плескалась безграничная преданность, и, абсолютно безграничная любовь к достатку, именуемая в простонародье жадность.